Санька слушал с грустью. Но понимал, что время такое. Все такие.
У кого сила – тому и шкурки. Вот и не сдержался.
– А маньчжуры твои, значит, хорошие?
Пауза. Санька с Мазейкой переговаривались через специальное
окошко в стенке аманатской избы. Дурной – снаружи, а пленник –
внутри.
– И маньчжур плохой. Мазейка старый, Мазейка помнит. Трижды
приходили на Амур-реку с войной. И хорчинов насылали – после той
войны мало-мало даур осталось жить на правом берегу.
– Ну, вот! – не очень бодро подхватил найденыш. – Видишь…
– Мазейка в сарай сидит… Мазейка мало что видит. А маньчжур не
только воевал, маньчжур торговать приходит. Шелк камчатый, узорочье
серебряное. Дорого, но нужно. А ваш казак только берет.
«А ведь верно, – вздохнул студент, вспоминая всё, что знал по
этим временам. – Маньчжуры уже заканчивают завоевание Китая. У них
в руках сейчас самая мощная производственная база в мире. И она
совсем близко – до Пекина отсюда не дальше, чем до Нерчинка. А это
самое ближайшее русское поселение. Или даже его не построили?.. А
до тех мест России, где что-то производится, раз в пять дальше. Да
и что мы можем дать даурам? Они сеют кучу злаков, разводят скот,
куют свое железо. Нам нечего им предложить, кроме как ткани. Но
разве сравнится наш лен с китайским шелком? А покуда лен до Амура
довезешь, он, наверное, дороже этого самого шелка станет… Нам нечем
привязать их к себе, кроме как силой».
– Да мы даже и не пытаемся, – добавил он вслух.
Начинался 1653 год. Переломный для эпопеи хабарова полка. В этом
году империя Цин (так свое государство стали называть маньчжуры
после захвата Пекина) уже ясно поймет, что на ее северных рубежах,
которые всегда считались тихим местом, появились весьма опасные
захватчики. Русские-алоса или лоча, как их всё чаще стали называть
местные народы. Для противоборства с ними уже направили старого
грозного генерала Шархуду. В 53-м под него создадут целое
наместничество, дадут ему титул амбань-цзянгиня со всякими
полномочиями, выделят некоторые войска. Император повелит даурам и
дючерам уходить с Амура во внутренние земли империи – и многие
послушаются! А как не послушаться, когда неведомые лоча проносятся
по реке ураганом, жгут города, забирают пушнину, забирают хлеб,
пленят знать… портят девок.
– Я бы уехал, – решил Санька, поставив себя на место дауров.