Дядя Гена,
как и многие пастухи до него - так и ночевал в этой будке. Целую
неделю, пока не прибывал сменщик - дядя Валя. Геннадий любил
выпить, желательно каждый день. И сегодня у него были гости -
какой-то мужичок и тетка. Втроём они сидели на скамейке перед
будкой, и о чем-то разговаривали пьяными голосами.
На улице
стояла жара, больше никого не было. И ничего не предвещало
несчастья. Но в какой-то момент дядя Гена отвлекся от беседы,
увидел пареньков, и сказал одно слово:
-
Фас!
Что это
было? Временное помутнение сознания на ровном месте? Объяснения тут
бессильны, честно говоря... Альма, здоровенная овчарка черно-рыжей
масти рванула к паренькам.
Марат
побежал от нее. А Илья замешкался. Псина схватила его за ногу – и
сразу же отпустила. Может Геннадий успел ей крикнуть "ко мне!" или
"фу"? Марат этого не слышал. Они побежали обратно к себе домой,
Илья с каждым шагом прихрамывал все больше и больше. Потом
остановился, задрал штанину. На тощей мальчишечьей икре,
параллельно, справа и слева - кровоточили две глубокие ровные
вмятины. Марат взял брата под руку, и ни слова ни говоря они
доковыляли до крыльца. Потом были охи, и вздохи, и крики-вопли,
машина соседа, на которой Илью увезли в районный центр, в больницу.
А потом привезли, с уколом и туго перевязанной ногой. А Марат все
сидел и смотрел в одну точку.
Вот оно
как, вот так вот бывает. Идёшь ты, идёшь, и вдруг у тебя три
секунды на всё, и про всё. А ведь он... Любил. Да, по-настоящему
любил своего младшего непутёвого, озорного, и одновременно
серьезного братца. Худого, с тонкими чертами лица, всегда с
непослушной копной на голове. Да, он всегда думал, что готов за
любого из братьев-сестер отдать жизнь, не задумываясь. А вот как
оно на самом деле... Глубокий, бессильный стыд затопил сознание.
Сотни и сотни раз Марат проигрывал бег Альмы, и свое позорное
бегство. Вот тебе и старший брат, вот тебе и любовь на всю
жизнь!
Ну как же
так?
- Ну как же
так? - всплеснула руками бабка. - Ну и какого черта вы собаку
дразнили?
"Это что
ещё за …."? - чуть не вырвалось у Марата.
Но, поборов
себя, вслух сказал:
- Бабуль,
не делали мы ничего. Просто шли. Он взял, и натравил
собаку.
- Да мне уж
все рассказали, - продолжала бабка. - Шли, орали, камень бросили,
Гена едва успел среагировать.