- Что это? – спросил благородный.
Карим вспомнил, что лучшего проводника не найти во всем
Кнотте.
- Это паразит, - сказал авторитетно, - некая форма бытия,
выпивающая краски из того, до чего дотянется. К счастью для всего
живого, дотянуться она может только для цветов, но если вам,
скажем, придет охота здесь вздремнуть, через несколько часов она
примет симпатичный светло-коричневый, очень натуральный оттенок. А
вот смотреть на вас девицы, увы, уже не будут. Впрочем, некоторым
это не грозит и сейчас.
- Значит, если частица попадет на человека… - начал
приятнолицый.
- Я буду очень по нему скучать, - закончил Карим. – Господин
Агор, у вас на сапоге что-то зеленое.
Дальше ехали в молчании. Карим зорко вглядывался в листву, искал
силуэты людей, следы недавнего боя, но спокойствию Кальена можно
было позавидовать. Второй странностью можно было назвать необычной
формы деревья: с каждой пяди голых, лишенных естественного покрова
ветвей, свисали длинные тонкие веретена, почти касающиеся земли. Со
стороны это было похоже на гигантский волосатый затылок.
- Веревочное дерево, - уверенно предположил Карим, - из его
волокон плетут канаты. - И пока господа не заметили, как дернулся
один змеевидный отросток, поспешно увел их прочь.
Ночевали у пещеры. Карим тихо смешался с окрестностью, изучал
лес изнутри. Вернулся совершенно бесшумно, успел словить
обрывки.
- … не получил ответа, перехватывают…
- … доверять, предатели…
- … если проводник… тихо.
Насвистывая легкомысленную мелодию, Карим вынырнул из-под кроны,
деловито распотрошил котомку, вывернул остатки, заботливо
упакованные хозяйкой, закинул в котел.
Луна заботливо баюкала свернувшуюся калачиком землю, стрекотом
кузнечиков и шелестом листвы напевала колыбельную. Неблизким огнем
вспыхнули три мертвые недвижные точки, уставились на пустой костер.
Кто-то невидимый обдал шею Карима горячим паром, будто языком
лизнул, заскрипел, исчез. Карим вытянул руку, на ней тут же осело
чирикающее светящееся пятнышко, очистило перышки, взъерошилось,
уснуло. Осторожно, чтобы не разбудить «спящих», он устроил
продрогшего фееныша на постели из трав, поближе к огню – все равно
скоро растает. Подкормил огонь – бесы так и не показались. Подумал,
чем сейчас заняты в Бараде бабка с дедом, плавно скользнул мыслями
на элементаля, подозрительно огляделся. Взглянул на нанимателей.
Сутулый лежал на спине, вид имел грозный и притворный, грудь
опадала неровно, уши чутко настроены на волну проводника.
Благородный спал, зрачки под опущенными веками беспокойно
подергивались.