– Муранцы не станут форсировать реку, – повторил Ливага. –
Слишком опасно для них.
– Они на это и рассчитывают, – кивнул Чесман. – Надеются, что мы
подумаем, будто их войска не станут рисковать на стремнине. А они
вот рискнули, отправили тяжелую конницу в тыл нашему войску,
надеясь, что «Черные сердца» одним ударом поставят победную точку в
этой войне… И оно так и было бы, не узнай мы вовремя о
переправе.
– Ерунда, – поморщился барон. – По-моему, ты врешь и про «Черные
сердца», и про переправу. Выдумал всю эту чушь, чтобы только
выслужиться перед Тесандром. Мне знакома твоя рожа, ты постоянно
отираешься возле графа. Я таких, как ты, насквозь вижу. Небось,
интриги плетешь? Мечтаешь получить титул вассального дворянина, да?
Но берегись! Я открою графу глаза на твое вранье!
Келвин сидел красный, как рак, и старался не встречаться
взглядом с Чесманом, чувствуя себя виноватым, что уговорил
раззведчика пообщаться с Ливагой.
Сам Чесман на обвинение отреагировал спокойно, его лицо не
утратило доброжелательной вежливости, а жест, которым он протянул
некий предмет барону, был плавным и даже чуть-чуть ленивым.
– Что ты мне тут суешь? – проворчал Ливага, но предмет взял. Им
оказалась небольшая плоская бляха из червленого серебра в виде
сердца и двух перекрещенных мечей. Барон побагровел, его тучная шея
под высоким тугим воротником камзола покрылась потом. – Что?.. Что
это такое, а?!
– Нагрудный знак обозника «Черных сердец», – невозмутимо ответил
Чесман. – Мы сняли его с трупа вышеупомянутого обозника на нашем
берегу. Любой маг, владеющий даже самыми простейшими заклинаниями
поиска, легко подтвердит мои слова и назовет то место, где был убит
обозник. У вас здесь есть хоть какой-нибудь маг?
– И даже очень опытный. Он проверит твой жалкий лепет, не
сомневайся. И если окажется, что ты врешь, тебя немедленно посадят
на кол! – с вызовом ответил барон.
Он уже полностью поверил лазутчику, но считал, что подчиненных
следует держать в узде, дабы боялись и трепетали перед высоким
начальством.
Чесман трепетать не стал. Пока маг возился с нагрудным знаком,
он вместе с Келвином прошел на кухню и с удовольствием съел
предложенный обед. Конечно, ополченцев кормили немногим лучше, чем
свиней, но оголодавший лазутчик смел все, не чувствуя ни мерзкого
вкуса, ни отвратительного запаха. Сотник поглядывал на него и качал
головой.