Маг изо всех сил вцепился в повод и одновременно вскинул посох,
направляя его в сторону второго всадника, который как раз
разворачивался для атаки. Расположенный в навершии посоха
невзрачный темный камень внезапно налился чистым сапфировым светом,
заиграл, заискрился, выбрасывая мощную, острую, будто копье, струю
воды. Она с огромной силой врезалась в лицо всадника, не ожидавшего
такого коварства. Закрытый шлем более-менее погасил удар, но часть
струи угодила прямиком в прорези, калеча глаза, выдавливая их,
будто острыми спицами. Ослепший кавалерист завопил и
попытался зажать окровавленные глазницы руками.
Конь, подчиняясь конвульсивным приказам потерявшего ориентацию
всадника, завертелся волчком, чудом балансируя на самом краю рва, а
потом все же оступился и рухнул вниз, подминая под себя седока.
Морн покачнулся, ощущая дурноту. Заклинание «Водяного копья»
отняло у него последнюю силу.
Внезапно налетели еще три всадника. Маг инстинктивно вскинул
бесполезный теперь посох, пытаясь защититься, но тут же опустил,
узнав Чесмана, Келвина и флейтиста.
Келвин с помощью флейтиста затащил на своего коня покалеченного
ополченца. Второй пехотинец сам довольно ловко прыгнул в седло
лошади Морна. А мага забрал с собой Пол – в одиночку подхватил
грузного Морна и бесцеремонно забросил в седло перед собой, будто
мешок с картошкой. Все трое пустили коней в галоп, удирая из-под
самого носа миновавшей ров конницы «Черных сердец».
Маг вяло шевельнулся, пытаясь принять более удобную позу – он
лежал поперек седла вниз животом, и лука пребольно впивалась ему в
бок при каждом движении лошади.
– Не дергайся! – прикрикнул Пол.
Он был обозлен до последней степени, и Морн вдруг ясно понял,
что злится Чесман почему-то не столько на него, сколько на себя
самого…
11
Три всадника с грузом благополучно миновали поле между двумя
армиями и поднялись на возвышенность к барону Ливаге, который в
этот самый момент ругался с флейтистом, требуя, чтобы тот
немедленно протрубил войскам какой-то приказ.
– В чем дело? – тихонько спросил Чесман у одного из конников
Келвина, которые все это время находились при бароне. – Чего он
буянит?
– Их сиятельство не понимают, почему наши войска стоят на месте.
Как трусы, говорит, стоят.
– А как смелые должны бежать, что ли? – скривился Келвин.