– Э, нет, милая. Так не пойдет. Это был не поцелуй, а какая-то…
чудная безешка!
– Ой, я знаю! – обрадовалась я, услышав знакомое слово. – Так
пирожные называются – безе! Только… оно тут при чем?
Молодой господин рассмеялся.
– Аннушка, ты чудо чудное, диво дивное! Безешки – это ещё
поцелуйчики. Вот такие, каким ты меня наградила. Не уж, милая.
Давай серьёзно, как полагается. Представь, что я твой суженый.
– Так нет у меня никого.
Гость открыл глаза и прищурился.
– Правда?
Я кивнула.
– Так ты что же… Старший банщик не обманывал? Ты на самом деле
девица?
Я зарделась, как цветочек аленький. Глаза опустила, стою и
тереблю мочалку. Тут взгляд мой ненароком опять упал на мужскую
стать молодого господина, и вот честное слово! – показалось, будто
шевельнулось там и даже чуть больше стало.
– Ну что ж. Значит, я буду твой первый поцелуйный педагог! –
рассмеялся барин. – Иди ко мне поближе. Не бойся, не кусаюсь. Так.
Закрой глаза, наклонись. Мне до тебя тянуться неудобно.
Всё сделала, как велено было.
– Теперь приоткрой ротик… Да не распахивай, словно яблоко есть
собралась. Чуточку приоткрой. Вот так. Расслабь губки. Не сжимай
их. Вот, умница.
Я стояла, наклонившись, ни жива, ни мертва, крепко закрыв глаза
и ждала, что дальше будет. И тут моих губ коснулось что-то такое,
чему и слова-то подобрать трудно. Мягкое, нежное. Чуточку щекочет
усами, но как же приятно стало! А молодой господин протянул руки,
обнял меня за мокрый халат и к себе притянул, да ещё забрал себе в
рот мою нижнюю губку и давай её сладко посасывать, ну что твой
сахарный петушок на палочке. У меня в голове закружилось всё. Ах,
как же сладко!
3 октября 1907 года.
Посетил вчера элитное заведение, куда пускают исключительно по
приглашениям и с рекомендацией. Что ж, мне не впервой проходить
через такие препоны, однако же моё родство с царём открывает любые
двери. Даже чопорных английских клубов для джентльменов, в коих я
состою. Но не ожидал, что попасть в «Банный дом Никитиных» даже
мне, великому князю, оказалось очень непросто.
Спасибо скажу своему близкому другу, графу Милютину. Это он
посоветовал мне данное заведение посетить, пока мы пили кофе у него
в поместье. Я заехал к нему просто так, от нечего делать, чтобы
развеяться. И, как оказалось, выбрал весьма подходящее время –
обеденное. Хотя есть не хотел совершенно после плотного завтрака.
Но Милютин, подлец такой, знает мою слабость – пироги с осетриной.
В тот день, он словно чувствовал, что приеду, приказал их
наготовить.