Так что, едва переступив порог и потянув носом, я пропал
окончательно. Граф, видя, как меня повело в сторону аромата,
рассмеялся и пригласил отобедать с ним «чем Бог послал». Конечно, я
согласился. Отведал пирогов, которые готовит его личный повар. Этот
пухлый добряк приехал в Москву откуда-то с Волги, где и научился
печь рыбные пироги отменнейшего вкуса.
Я съел пару крупных кусков и остановился. Нельзя мне увлекаться,
чтобы форму не терять. Если стану толстый, перестану себя уважать
окончательно. Мало мне, что ли, другой головной боли? Ах, стоит об
этом вспомнить, как внизу опять начинается шевеление. Нет,
определенно, даже в дневнике лучше такое не писать.
Но возвращаюсь к обеду. Во время неё Борис, – так зовут моего
друга Милютина, – говорит:
– А что, Дэмми, – он это имя придумал мне на английский манер,
подобно тому, как наша государыня своего супруга Николая Второго
величает просто Ники. – Давно ли ты бывал в настоящей русской
бане?
– Давненько, – ответил я. – Последний раз полгода назад
примерно, когда в наше Саратовское имение ездил. Там у нас имеется
баня – деревянный сруб с печкой, всё как полагается. И банщик
знатный, – тамошний староста хорошо веничками управляется.
– Нет, – говорит мне Борис, покачав головой. – Я про московскую
баню, так сказать, с аристократическим уклоном. Чтобы не старые
брёвна вокруг, а изразцовая плитка, гранит и мрамор, сверкающая
бронза и позолота, бассейн с подогретой ключевой водой. И чтобы
банщики – не какие-нибудь мужики-лапотники с бородищей по колено, а
симпатичные и главное хорошо обученные молодые люди, – тут он мне
подмигнул, и я зарделся, словно барышня.
На что это он намекает? Неужели и до него слухи о моей
особенности докатились? Кажется, скоро вся Москва станет обо мне
болтать. Ах, как же печально это всё. Только бы до родителей эта
трепотня не долетела. Им будет очень неприятно узнать подобное о
единственном сыне – наследнике. К тому же не стоит забывать, что мы
в близком родстве со своим государем, а моя репутация может бросить
тень на его. Очень плохо может получиться.
– Ты про Сандуновскую баню, что ли? Так я там, Боря, уже бывал.
Не понравилось, если честно, – ответил я. – Туда, знаешь ли, много
разных людей ходит. В том числе простого происхождения. Нет, ты не
подумай, я не сноб. Вполне себе понимаю – нынче 1907 год, начало ХХ
столетия, и кичиться перед обычными людьми своим высокородным
статусом – моветон. Но все-таки хотелось бы видеть вокруг себя…
скажем так, более изысканное общество.