Кован скривился и досадливо сплюнул под
ноги.
— Идите греться, магистр.
Я покараулю карету.
— Допивай, сразу и кружку
унесу.
Хорхе запрокинул голову, кадык на худой
шее заходил вверх-вниз в такт быстрым глоткам,
и я остановил слугу:
— Не торопись так!
Подогретое вино подействовало наилучшим
образом, да и обращение к эфирному телу пусть
и с заметным опозданием, но все же принесло
свои плоды — холод на время отступил. В гости
к булочнику пойду позже, когда снова озябну.
Слуга вдруг встрепенулся и скинул
с головы капюшон.
— Магистр! Слышите?
Я замер на месте и очень скоро
уловил цоканье копыт и скрип конной упряжи. Влил в себя
остатки глинтвейна и не без сожаления отдал Ковану
кружку, о бока которой было так приятно отогревать замерзшие
пальцы.
— Живо! Одна нога там, другая
здесь!
Хорхе побежал в булочную,
а я поднял с земли саквояж и прошелся
по площади в ожидании почтовой кареты. Увы и ах,
из-за домов на дорогу вывернула четверка лошадей, тащивших
за собой неповоротливый дилижанс. Передней парой управлял
паренек-форейтор, на козлах сидели кучер в зеленом плаще
и заросший кудлатой бородой охранник в теплой стеганой
куртке. Одной рукой последний придерживал устроенный
на коленях арбалет.
Дилижанс! Я страдальчески сморщился.
Мало того что пассажиры обыкновенно набивались в них будто
селедки в бочки, так эти сундуки на колесах еще
и ехали куда медленней почтовых карет. С тем же
успехом можно было отправиться в путь пешком. Когда б
не холод и опасность наткнуться на ватагу лихих
людей, видят небеса, я бы так и поступил.
Лошади остановились, и парнишка-форейтор
немедленно выбрался из седла, прошелся по площади,
разминая занемевшие ноги и разогреваясь. Войлочная шапка,
надвинутая на уши, и латаная-перелатаная куртка защищали
от холода не лучшим образом.
Кучер закашлялся, трубно высморкался
и простуженно крикнул:
— Кому на Стожьен? Ваша милость,
поспешите! Лошадок здесь менять не будем!
Я заколебался, и успевший вернуться
от булочника Хорхе Кован негромко спросил:
— Магистр, так мы едем или
нет?
Почтовую карету можно было
прождать еще час или даже два, поэтому я подошел
к седоусому кучеру и поинтересовался:
— Что с местами,
любезный?
На крыше были закреплены какие-то тюки
и пара вместительных сундуков, рассчитывать на поездку
в одиночестве не приходилось.