Не знаю, в какой раз я подумала о невидимом жильце своего дома,
как вдруг увидела… его. Призрачный, полупрозрачный силуэт молодого
мужчины, тонкая бледно-голубая дымка, шлейф, сложившийся в
эфемерную мужскую фигуру.
При свете дня это показалось неправильным, почти кощунственным.
Как же так? Разве не ночь – время призраков? Разве они могут
появляться при свете дня? И тут же ответила самой себе, мысленно
усмехнувшись – а разве призраки умеют писать живым?
Он стоял от меня на расстоянии протянутой руки – и я ее послушно
протянула, желая дотронуться, убедиться. Мгновение – и дух растаял,
словно мое прикосновение его спугнуло. Мои пальцы схватили лишь
воздух. Еще долго я стояла на кухне, жалея, что так поспешно
бросилась к нему. Возможно, для посланника мира духов мое
прикосновение было ядовитым – жизнь уничтожала смерть.
Работу на лето я искать не стала – денег на каникулы мама
оставила мне достаточно, и большую часть времени я была
предоставлена самой себе. Изучила городок: зеленые лужайки и
аккуратно подстриженные розовые кусты радовали глаз, неподалеку
вырисовывались зубья утесов, уткнувшихся вершинами в облака. Иногда
при взгляде на них мне казалось, что острые пики вот-вот проткнут
облака, и на землю из прорехи посыплется белый пух – воздушный и
невесомый.
Жители Ант-Лейка оказались не слишком общительными людьми. Если
не считать Дикси и Чака – девятнадцатилетнего владельца «Чайки»,
которому кафе перешло от отца, за полтора месяца, прошедшие со дня
переезда в «Лавандовый приют», я успела познакомиться лишь с
соседкой, невероятно приветливой пожилой дамой по имени Бритти –
она настаивала, чтобы я называла ее исключительно так, с молодой
словоохотливой мамочкой Жанин и местным чудаком по имени Элгран –
старичком с опрятной седой бородкой и непроизносимой фамилией,
которая тут же выветрилась у меня из головы. Каждый день Элгран
прохаживался вдоль улицы со своей не менее чудаковатым псом по
имени Гибси.
Однажды мне в голову пришла идея расспросить местных жителей о
том, кто жил в «Лавандовом приюте» до бабушки. Но понять, кем был
этот таинственный Кристиан, мне так и не удалось – старичок с псом
вспомнил только влиятельную семейную пару, которые, по всей
видимости, и продали бабушке «Лавандовый приют». Элгран тогда
был совсем мальчишкой, и помнил лишь, что в этой семье случилась
какая-то трагедия – кажется, убили дочь. Они в спешке продали
особняк – почти за бесценок, оставили половину вещей, взяв с собой
самое необходимое, и покинули город. Но как я ни допытывалась,
больше ничего узнать не сумела.