– Это все – наносное. То, что прячется в глубине, под этой
роскошью и блеском, куда непригляднее. – Кристиан повернул голову
ко мне: – А какая она, твоя эпоха?
– Более… откровенная. Во всем. Люди получили свободу
самовыражения – можно говорить, что захочется, можно отстаивать
свои права. Вот только мне кажется, что мы потеряли что-то… что-то
важное. Стали жестче, агрессивнее…
Я рассказала Кристиану о последних изобретениях и буквально
наслаждалась потрясением, написанным на его лице. Что и говорить,
полтора века – огромный срок. Назначения многого из того, о чем я
рассказывала, Кристиан просто не понимал.
– Я до сих пор не могу поверить, что мы существуем в разных
эпохах, – задумчиво сказала я.
– Отчего же? Магия повсюду, это лишь одно из ее проявлений.
Я вся подобралась – как кошка, готовящаяся к прыжку. Отставила
чашку с кофе и всем телом развернулась к Кристиану.
– Хочешь сказать, ты часто сталкиваешься… с магией?
– Каждый день, – как-то невесело усмехнувшись, ответил он.
– Ого, – пораженно произнесла я. – И… – Замолчала, пытаясь
подобрать верные слова. – Какая она, магия?
Кажется, мой вопрос Кристиана удивил.
– Разная.
Я постучала пальцем по подбородку. Сформулировать то, что меня
терзало, облечь мысли в слова оказалось вдруг не так-то просто –
когда дело коснулось неизведанного. Того, что находилось за
пределами моего понимания.
– Ты говорил, что каждый день сталкиваешься с магией. И в чем…
это выражается? Как это происходит?
Кристиан, видимо, все-таки понял из моей сбивчивой речи то, что
я хотела до него донести. И мне показалось, что по его призрачному
лицу скользнуло еле уловимое выражение, чуть исказив красивые
черты. Он стал… мрачнее, словно мои слова задели какую-то тонкую
струну в его душе.
– Я никогда и никому не говорил об этом… – прошептал он. – Но
мы… нам никогда не суждено встретиться… по-настоящему, а значит…
Наверное, мне даже хочется открыться. Хоть кому-нибудь.
Я чувствовала – и по взгляду, и по голосу Кристиана, что он
собирается сказать мне нечто важное… нечто пугающее. Нечто, что
изменит мое представление о мире раз и навсегда.
И я была к этому готова.
– Я почти ничего не помню из своего прошлого – лишь обрывочные
воспоминания о приюте.
– Ты – сирота? – тихо спросила я.
– Нет. Не знаю. У меня есть сестра, но она мне не родная, хоть
мне и упорно утверждают обратное. Я уверен, что те люди, которые
воспитывали меня первые годы моей жизни, прежде чем отказаться от
меня и отдать меня приемной семье – мои настоящие родители.