Несмотря на хорошую погоду, Нуара, развалившегося и болтающего
рядом, солнце и тепло, мне было некомфортно. Стоило поговорить с
Котом о проклятущей тайне личности, которую мы практически сломали…
чего, оказывается, ни в коем случае не надо было делать.
Вот было бы всё просто, как в каноне — цены бы этому миру не
было. А тут… свои правила, свои условности… магия эта, будь она
неладна.
Я подтянула колени к груди, умостила на них подбородок и мрачно
уставилась на какую-то яркую вывеску напротив. Кот, слишком
расслабленный погодой и отдыхом, моего настроения пока не замечал.
Почти не прислушиваясь к его болтовне, я погрузилась в воспоминания
— до разговора с Нуаром мне как минимум стоило понять, как донести
до него мысль…
— Вам нельзя раскрываться друг другу, — ультимативно заявила
Тикки после того, как я вернулась домой, победив-таки с Котом
Кунг-Фуда.
На разговор я оказалась совсем не настроена. Если честно, то в
тот момент у меня было только два желания: спрятаться в шкафу и
поплакать как следует или же выпить все таблетки от психотерапевта
залпом.
Чтобы не провоцировать своего внутреннего наркомана, — а он
живёт в каждом; он шепчет тебе съесть ещё одну булочку, выкурить
сигарету, плевать, если ты не куришь в принципе, выпить бокальчик с
красивым коктейлем, взять ещё пару конфеток или передёрнуть
разочек, даже если ты не хочешь, — я собрала таблетки в горсть,
запихнула в пакет, завязала его и выкинула. Не поленилась даже
спуститься в квартиру, чтобы выкинуть потенциальное веселье на
кухне — из корзинки в комнате было бы очень легко достать
расслабляющие меня таблетки.
Хорошо, что я их не пила и не доверяла врачу, что мне их
выписывал. И хорошо, что Ван уговорил Сабину убрать из моего
расписания мозгоправа.
О, я себя знала. В моменты слабости, усталости и упадка я себя
практически не контролировала. В прошлой жизни это выливалось в
скандалы и компульсивное переедание. Единственный способ уберечь
себя от физического или ментального травмирования — сделать его как
можно более труднодоступным. Тогда победит лень, и ты просто
полежишь в кровати, размышляя над судьбой мира.
Тикки дождалась моего возвращения в реальность и повторила:
— Вам нельзя раскрываться.
Мне хотелось принять душ и, может быть, поесть. Какой-нибудь
пельмень, но без шарингана. Отомстить, так сказать, еде за то, что
та меня предала.