Альберт
– Ты с ума сошёл, – пытается шипеть она, когда я тяну её за руку по лабиринтам улиц, подальше от той забегаловки, куда она почему-то решила заглянуть.
Я точно знал: если бы не нужда, она б ни за что туда не сунулась. Но всё это позже. Сейчас главное – увести её в безопасное место.
– Да, сошёл, – торможу на закрытом пятачке между домами. – Если тебе хочется так думать, я готов побыть сумасшедшим. И давай поскандалим чуть позже. Я не люблю, когда мне мешают водить машину.
Таким она меня не знает. Я тащу её к авто и запихиваю на переднее сиденье, не слушая возражений. Теперь, когда надо, я умею быть жёстким.
– Давай договоримся, Лада, – поворачиваю к ней голову и заглядываю в глаза. – В той, прошлой жизни, я почти ничего не умел. И это правда. Я был сопляком, не способным тебя защитить. Сегодня всё не так. Перестань видеть во мне юношу – и всё наладится, жить станет гораздо проще.
У Лады вздымается грудь от возмущения. Я отвожу взгляд. Лучше туда не смотреть. Завожу мотор и спокойно веду машину, пока она пытается себя обуздать.
Я жду криков, может, даже истерики, но она вдруг успокаивается. Устраивается поудобнее и прикрывает глаза.
Не спрашивает, куда я её везу. Умница. Потому что спорить со мной бесполезно: я не повезу её в квартиру, которую она снимает у чёрта на рогах. Я даже предположить не могу, почему она оказалась там. Но это было одно из моих желаний: ничего не знать о её жизни, не копаться, не выяснять. Всё, что нужно, она расскажет сама. Или нет. Но я всё же постараюсь, чтобы Лада мне доверяла.
– Приехали, – останавливаю машину.
Лада приподнимает тяжёлые веки, пытаясь очнуться. Сколько она не спала? Что за всем этим стоит? Я очень надеялся услышать ответы на свои вопросы, пусть и не сразу.
– А теперь ты заведёшь мотор и отвезёшь меня домой. Я скажу куда.
Ну, конечно, я и не думал, что будет просто.
– А сейчас ты поднимешь задницу и пойдёшь со мной, – говорю ей почти ласково, но твёрдо. – Поздно уже, Лада.
Прошли те времена, когда она могла мной командовать, а я, как настоящий щенок, следовал за ней беспрекословно.
Она смотрит на меня напряжённо. Губы сжаты, брови сведены. Под глазами – тёмные круги от усталости. Держится, наверное, на адреналине и упрямстве. Что случилось с ней?
– Ладно, – соглашается. – Только это ничего не изменит.