– Не смей занимать кровати. Можешь
лечь у камина, – сказал оленерогий. – А ты останься.
Последние слова предназначались
лесному огоньку, который до сих пор сопровождал меня.
Как только мы вышли из рощи, сразу за
деревом Агатан, которая опять стала просить принести ей янтарь,
Гуэрво сошел с тропы, и мрак леса поглотил его. Я поспешил
следом.
Ходил мой спутник удивительно мягко и
неслышно, точно призрак. Его большие рога нисколько не мешали
продвигаться по лесу, не задевали низких ветвей и не создавали
шума. Он, словно благородный олень, излучал природную мощь и
стремительность. Но шагал сейчас небыстро, так, чтобы я не
отставал, то и дело останавливаясь и вежливо дожидаясь, когда я
окажусь рядом.
Мои глаза через какое-то время
привыкли к мраку, стали различать тени, силуэты и детали ночного
леса. Мы пробирались через рощи, заросшие густым папоротником, чьи
листочки мерцали голубоватыми бликами, через поляны, где ноги
утопали в мягком, благоухающем брусникой мхе, мимо вековых
деревьев, чьи стволы снизу заросли бородатым лишайником, над
которым кружили мотыльки с огненно-желтыми крыльями и мерцающие
искры светляков.
Кое-где в темноте бледно-зеленым
могильным огнем полыхали старые пни, в ветвях то и дело сверкали
красные точки глаз местного народца, один раз над нашими головами
бесшумно пронеслась крылатая тень с непомерно большой головой на
длинной шее.
Ночной лес был наполнен звуками –
шумом ветра в ветвях, тоскливыми криками ночных птиц, щелканьем,
уханьем, отдаленным заунывным хохотом, напоминающим плач гиены. То
и дело что-то шуршало в подлеске, карябало коготками, пробегая по
коре, хихикало в ветвях, тяжело вздыхало в кустарнике, с треском
ломилось через валежник.
Какие-то легконогие тени, похожие на
маленьких антилоп, испуганные нашим появлением, бросились прочь,
недовольно повизгивая. Нечто вроде огромной, лимонно-желтой
сороконожки с сияющими лапками и усиками, извиваясь, проползло по
древесному стволу, и я подумал, что будет, если эта отвратительная
гадина упадет кому-нибудь за шиворот.
Однажды к Гуэрво обратился низкий
замогильный голос, прозвучавший из-под корней могучего дуба на
непонятном мне языке. Виенго ответил одной резкой фразой и на мой
вопрос пояснил, когда мы уже прошли это место:
– У меня спросили, не могу ли я
поделиться с ним тобою, аэрго.