– У тебя нет детей.
– Могли бы быть, если бы я не возился
с тобой каждый день. Гуэрво удружил, ничего не скажешь!
– Откажись.
– Не могу. Я его должник. Он вытащил
меня из слюнявой пасти одной гадины, живущей в Дальнем урочище, так
что мне придется расплачиваться за его добрый поступок. С учетом
того, что через лес ты будешь ползти, как слепой, мы пойдем по
океанскому берегу. Так быстрее. У тебя есть что-нибудь посерьезнее
этой ковырялки? – Зивий указал пальцем на кинжал.
– Нет.
– Это мы исправим.
Он скрылся в доме и вернулся, волоча
за собой длинный меч прошлого века с вычурной рукоятью и широченным
клинком.
– Вот.
– Откуда эта древность? – Я не смог
скрыть скептицизм.
– Остался нам от одного охотника,
который мечтал добыть рога Гуэрво. Но случилось так, что черепушка
охотника теперь висит на стене. Второй ряд, третья слева, если не
ошибаюсь.
– Ты думаешь разумно появляться у
виктов с такой оглоблей?
– Я думаю, неразумно приходить к ним
без оружия. Они считают, что мужчина должен быть вооружен.
– Ну, тогда поищи в закромах Гуэрво
что-нибудь более подходящее для меня.
– Думаешь, у него здесь оружейный
склад?! – окрысился Зивий. – Ему железо и задаром не нужно. Это я
притащил меч.
– Вот и тащи его дальше сам.
– Черт с тобой, страж! Иди с
кинжалом, но когда над тобой будут смеяться и тыкать пальцем, не
обижайся. И если попросят снять штаны, чтобы убедиться, что ты
мужик, а не баба, изволь удовлетворить их любопытство, иначе они не
будут с тобой разговаривать.
– Кому ты заливаешь, Зивий? –
ухмыльнулся я. – Тебя там считают лесным богом, что проливает свое
благорасположение на их землю, дабы пшеница росла. Они с радостью
со мной поговорят, стоит лишь тебе об этом попросить.
– Ты меня уже утомил, а нам еще
столько часов идти. – Боздухан в раздражении бросил меч на крыльцо
и решительно пошел в лес, даже не проверяя, следую ли я за ним.
Океан впал в спячку, словно великан,
растративший силы в тяжелом сражении. Начался последний час отлива,
и серая, все еще холодная весенняя вода отступила далеко-далеко, к
торчащим из моря грибовидным скалам, обнажая пористый, едва
покрытый бурыми водорослями берег.
На нем царило настоящее оживление. В
оставшихся после ухода воды лужах плескалась рыба, которую руками и
лапами пытались поймать выбравшиеся из леса и окрестных холмов
создания. Здоровые крабы деловито щелкали клешнями и забивались в
узкие щели, а какие-то ребята, похожие на енотов, но только с алыми
и зелеными попугайскими перьями вместо шерсти, старались выковырять
их оттуда палочками, замогильно хохоча.