Старый хрыч оказался сварливым
болтуном, и пока я заканчивал фигуру, он пообещал мне,
наверное, сто тысяч вариантов смерти и, не переставая, бухтел, как
хорошо было в его времена.
Наконец, камень налился опаловым
цветом и начал хрустально звенеть. Киорр и его дружки, забыв о
страхе, подошли и уставились на невиданное зрелище. Когда алтарь
стал прежним, сын вождя глумливо поинтересовался:
– Теперь скажешь мне, что я должен
тебе десять золотых, потому что ты убил темную душу? Думаешь
смутить меня каким-то сиянием? Я с детства вижу, как по лесу летают
огни и мерцают деревья.
– Это мера предосторожности, чтобы
здесь никогда не появилось то, что пожрет вас вместе с женами и
детьми в одну из ночей, – ответил я ему. – Я сделал это совершенно
бесплатно.
– Нет у нас в деревне никаких духов,
воин с тьмой, так что перестань пользоваться магией, иначе я
отрублю тебе руки.
– Тогда ты опечалишь Завусса, и он
лишит вас своего благословения. К тому же души здесь есть, правда
не темные.
– Да ну?
– Вот тут один старикан говорит, что
ты его внук, – я не обратил внимания на скептический тон викта.
– Ищи дурака! Мой дед утонул далеко в
море десять лет назад! Его так и не нашли.
– Тупая собачья задница! – сплюнул
водорослями старик, с которым мы так мило говорили возле алтарая. –
Я напился и упал с лодки в одном полете стрелы от берега. Уж
как-нибудь на сушу я выберусь, даже мертвым. А он, небось, у себя в
штанах даже трезвым найти ничего не может!
Я многообещающе улыбнулся Киорру:
– С душами шутки плохи. Поэтому на их
счет я никогда не лгу.
Викт засопел и с подозрением
сказал:
– Если он здесь, пусть скажет, куда
спрятал горшок с золотом, наследством для моего отца? Мы всей
родней его искали.
– Недоумок, да простят меня боги!
Такой же недоумок, как его отец и мой сын! Чтобы его хвостатая рыба
с потрохами сожрала! – возопил старик, потрясая кулаком. – Хрена
ему, а не золото! Он совсем мозгов лишился, раз думает, что я буду
что-то говорить при его ослиных дружках! Что лыбишься, чужак?! Так
ему и передай!
Я с удовольствием исполнил эту
просьбу, и Киорр внезапно расхохотался:
– Кажется, предок действительно
здесь! Узнаю его мерзкий язык! А ну-ка отойдите, ребята. Мне надо
кое-что ему сказать …
Двое дружков, напряженно
вслушивающихся в разговор, недовольно скривились, но ослушаться
старшего не посмели. Ушли.