Грубо говоря, я метался, как мышь,
загнанная в западню. Один сунулся следом за мной, получил пулю в
ногу, и это обстоятельство остановило других от поспешных
действий.
– Живым! Убью всех! Только
живым! – услышал я голос Ингрема за спиной.
Я решил переть вперед, раз уж позади
собралось столько желающих провести со мной милую беседу. Вновь
кто‑то высунулся из‑за угла, я выстрелил, но не попал, и человек
скрылся. Из брошенного под ногами ящика с инструментами левой рукой
подхватил длинный гаечный ключ.
Коридор заканчивался – я
пробежал через весь корабль и оказался возле носового трюма. Дверь
была приоткрыта, так что я юркнул туда, повернул запор и
заблокировал ее гаечным ключом.
Здесь царил мрак, на дальней стене
тускло горел электрический фонарь, практически не дававший света. Я
понимал, что надо пошевеливаться, в носовой трюм должен был быть
еще по меньшей мере один спуск – тот, через который сюда
отправляли грузы.
Рукоятка на двери дернулась,
стукнулась о рычаг. Тут же последовал удар, а затем тишина. Что же.
Следует торопиться, прежде чем мышеловка захлопнется и они добегут
до другого выхода.
Из‑за тусклого света я не сразу
заметил женщину. Она сидела на табурете, закинув ногу на ногу, и,
опираясь спиной на массивный деревянный ящик, с интересом
рассматривала меня.
Дама была не вооружена, но, поняв,
кто передо мной, я направил пистолет ей прямо в лоб.
Невысокая и хрупкая, прическа
«фокстрот»[2] совершенно не подходила для искирского
лица – слишком тонкие губы, слабые скулы и раскосые темные
глаза. Впрочем, для своего народа она была вполне красива. И улыбка
у нее казалась милой, хотя меня и не тронула.
Одета по моде моей страны –
повседневное платье из льна, с высоким воротником‑стойкой и буфами
на плечах. Вкуса древесного угля, невыразительное. Под ним
угадывался корсет, а в складках подола можно было спрятать… ну,
например искирский клинок.
В правой руке она держала изящный
тонкий нефритовый мундштук с незажженной папиросой.
– Дадите даме огоньку? – Ее
голос прозвучал насмешливо, и я отметил, как чисто она говорит на
моем языке.
– Бросил.
– А как же «папиросы для
джентльмена и спортсмена»? – Незнакомка процитировала рекламу,
которую частенько печатали в газетах, а затем указала мундштуком на
мое оружие: – Вам доставляет удовольствие пугать женщину?