Точнее, в логово.
Сейчас острова, на котором оно
находилось, видно не было, мы снизились, и Старая Академия, а также
самый большой мост в мире – Железный гигант – оказались
скрыты за башнями древних колоколен и шпилями зданий.
О Старой Академии ходит много слухов,
наши газетчики обожают писать, что там творится. Чуть ли не
еженедельно обязательно появляется какая‑нибудь заметка о том, как
благородную прекрасную леди‑путешественницу, отправившуюся туда,
сожрало чудовище, похожее на гориллу, а ее молодой человек
застрелился от горя. Ну или еще какую‑нибудь чушь. Как раз для
того, чтобы обсудить ее за пятичасовым чаем вместе со своими
знакомыми.
Но правда в том, что никто из пишущей
братии Королевства не рискнул бы сюда наведаться. Они не сунули бы
свой любопытный нос даже в Утонувшие кварталы, не говоря уже о
местах, где действительно обитают контаги. Так что остается лишь
сочинять жалкое подобие сенсаций и глав из третьесортных любовных
романчиков типа «Приключения лорда Уилзберри в землях Папаякты и
сражения с кровожадными дикарями».
Мальчишки перед стеклом заголосили от
восторга. Рядом с нами, низко гудя на бреющем полете, прошел
биплан[14] в серо‑синей расцветке. Это была какая‑то новая
модель, всего с одним двигателем, очень быстрая и маневренная. Он
пронесся в сторону Арсенала, района со старыми крепостями,
армейскими складами, казармами и стоянкой боевых кораблей, где
находилось единственное в городе поле для посадки самолетов.
Если бы во время Великой войны у
Союза были такие штуки, дирижабли искиров не бомбили бы наши
позиции. Порой прогресс слишком медлит. Особенно когда он очень
нужен.
Мы ушли от пролива, теперь ползя над
городом, приближались к Метели, где располагалась посадочная
площадка для воздушных судов.
Высокий, скалистый берег Академии
остался позади, мы шли над островом Справедливости, огибая Холм
слева. Это был самый каменистый и сухой участок Риерты. Меньше
всего каналов и больше всего суши. Здесь селились люди с достатком,
до войны район считался самым престижным, одна из вилл дукса
находилась именно здесь.
Многие мечтали тут жить. Люди обожают
селиться поближе к небу, но подальше от тех, кто их к этому небу
поднимает, сам обитая среди затхлых цветущих каналов, серых от гари
домов и вдыхая по вечерам воздух, от которого хочется кашлять. В
подобном месте, рождаясь, надо думать не о выживании, а о том,
чтобы присмотреть себе место на погосте.