– В наше время на пенсию
ветерана не слишком пошикуешь.
Это точно. Даже если Министерство
обороны говорит газетчикам обратное.
В этот день кроме свежего выпуска
«Зеркал правды» мне пришли еще и конверты с пометкой «Последнее
предупреждение».
От взгляда Джейкоба, каким бы сонным
он ни казался, подобное утаить было попросту невозможно, и тот
вновь вздохнул, сочувственно сказав:
– Надеюсь, вы разрешите
противоречия с мистером Тулли, мистер Шелби.
– Это не от него, –
рассеянно произнес я, кинув счета в мусорную корзину рядом со
стойкой консьержа. – С хозяином дома я расплачиваюсь честь по
чести.
– Приятно слышать, сэр. Очень бы
не хотелось, чтобы мы лишились такого замечательного человека.
В последние два месяца у меня были
некоторые затруднения с финансами, и у моторической компании,
телефонной станции, а также городских коммунальных служб кончалось
терпение.
Ребята они все нервные и терпеть не
могут, если на их счета перестают приходить веселые денежки.
Джейкоб вытянул шею, глянул в
корзину, изучая цвет конверта:
– Телефон? Дьявольская придумка,
мистер Шелби. Помяните мои слова, эти новомодные штучки еще
принесут нам множество бед. Мало людям мотории и этих ужасных
превращений. Так еще и разговаривать с аппаратом! В нем точно сидит
Сатана и только и ждет, чтобы шепнуть какую‑нибудь пакость.
Консьерж был тем еще консерватором.
Помню, два года назад он считал, что трамвай, начавший курсировать
от Эйпл‑Статла к Мабл‑парку, утащит всех пассажиров в ад, стоит
лишь полицейским отвернуться.
– Вполне возможно, что и
так, – дипломатично ответил я ему. – Время покажет.
С этим он не спорил. Время все
расставляло по своим местам. Следовало просто набраться
терпения.
Я вернулся в офис, бросив газету на
стол, провел рукой по щеке, отмечая, что стоит все же побриться на
тот случай, если найдется идиот, вздумавший зайти ко мне в такую
погоду. Глянул в зеркало и решил, что бритва подождет и до
завтра.
Улыбнулся своему отражению. И тип с
глазами вкуса пепла и коротко стриженными волосами забытого пряного
карри с ананасом ответил мне тем же.
Не слишком весело. Я бы сказал
даже – довольно мрачно.
Еще тот рыжий ублюдок, если честно.
Можно сколько угодно быть милым, но когда у тебя сломан нос, а над
правой бровью косой шрам от прилетевшего осколка, то тем, кто с
тобой не знаком, ты кажешься громилой, занимающимся по меньшей мере
выбиванием карманных часов и кошельков в темных подворотнях
Слаудж‑стрит.