Беда в том, что твари не существует.
Это всего лишь мое разыгравшееся воображение. Я знал это, как и то,
что я Итан Шелби, но ничего не мог с собой поделать и все равно
силился рассмотреть ускользающий от взгляда силуэт.
Ребята в проекте рассказывали всякое.
Они тоже замечали ее. А некоторым удавалось увидеть. Никто
из «счастливчиков» после этого не протянул и пары суток. Так что я
страшился того, что могло попасться мне на глаза. В общем, если
говорить более понятным языком – тень как та ерунда, которую доктор
сказал не чесать, но страшно хочется. И если нарушить приказ, то
последствия будут воистину печальными.
Низко загудел телефон. Я вздрогнул,
осторожно положил газету на край стола, покрытого зеленым сукном,
уставился на новомодный аппарат. Снимать слуховую воронку не
хотелось. В данный момент, чтобы нормально общаться, мне
требовалось сделать над собой усилие.
К тому же после теней появлялись
голосовые предвестники. Это уже была грань, перед которой стоило
принять лекарство. Иначе будет очень хреново. Несколько раз я
слышал несуществующие голоса по телефону. Так что вы можете понять
мое желание не спешить с ответом.
Возможно, и прав консьерж.
Телефон – оружие дьявола и все‑такое. Во всяком случае, сейчас
он мне именно таким и казался.
Но это мог быть какой‑нибудь клиент.
А упустить его – значит заставить кредиторов завалить мой
почтовый ящик бумагами. Стоит сберечь продукцию целлюлозной фабрики
хотя бы по этой причине.
Я протянул руку, снял с рычага
блестящую воронку, поднес ее к уху, вторую, на аппарате, подвинул
поближе к себе и хрипло произнес:
– Слушаю.
В ответ раздался лишь тихий треск, и
мне показалось, что тень под шкафом порадовалась этому.
– Вот черт! Что‑то быстро на
этот раз. – Я повесил воронку обратно.
Придется поступить разумно.
Из кармана жилета я достал маленький
ключик, отпер верхний ящик стола, вытащил самозарядный «Стук»,
отложил его в сторону, извлек деревянный футляр, повернул медную
защелку и, облизав губы, уставился на стальной шприц, набор игл и
отделения, в которых покоились четыре ампулы с мутной серой
жидкостью. Уже четыре. Раньше их было десять.
Скоро придется покупать новые. Этого
я не хотел почти точно так же, как и вгонять иглу себе в вену.
Чувствуя, что в желудке становится
горячо, а к горлу подступает комок, и стараясь не спешить, я
расстегнул пуговицу. Ненавижу себя за это предвкушение смерти.