– Не ты ли говорил мне неделю
назад, что не хочешь никаких стрессов и предпочитаешь жить долго,
сыто и желательно счастливо? – спросил я у него.
– Именно
я, – подтвердил владелец «Кувшинки», не
стушевавшись. – Но стресс вы мне уже устроили. Или кто‑то
из вас считает, что после у тайной полиции не возникнет
вопросов?
Мы оба промолчали. Чего уж тут
отвечать на банальные очевидности?
– Вот! – поднял палец
мой второй капрал, точно учитель сельской школы. – Если
вас, как говорят в лабиринте переулков Верхнего, «запалят», то ваши
следы приведут ко мне. Кроуфорд то и дело накачивается джином под
моей крышей, а ты, Итан, тоже человек не посторонний и стоял со
мной и Арви плечом к плечу, когда мы восстанавливали заведение
после окончания войны. Что случится дальше, рассказывать? Жандармы
начнут досаждать мне, а это вредит и делу, и финансам. Вызывает
недовольство Старухи, и проблемы множатся точно снежный ком,
катящийся с горы. Так что я первый, кто заинтересован, чтобы ваши
дурные делишки не всплыли в канале вместе со всей той дрянью, что
плавает в воде в осенние месяцы.
– Ты слишком разъелся, чтобы
быть полезным, – безапелляционно заявил Кроуфорд, точно
пятилетний ребенок, у которого что на уме, то и на
языке. – Праздная жизнь не пошла тебе на пользу.
– Как и серый порошок
тебе, – беззлобно усмехнулся Артур. – Но нам
приходится мириться со слабостями друзей.
Юэн подставил лицо ветру, несущему за
собой запах паровозной топки, и смилостивился.
– Пистолет взял?
Мосс похлопал по карману пальто.
Кроуфорд кивнул, на этот раз выражая одобрение, и вопросительно
взглянул на меня.
– Ну не скидывать же его на
ходу, – проворчал я.
– Почему сегодня,
ганнери? – Артур поглядывал по сторонам, и, казалось,
чувствовал он себя не очень комфортно.
– Этот парень неуловим. На
работу к нему я прийти не могу, по городу он перемещается с
сопровождением. Ночует обычно в особняке на Холме, а туда без
перышек Вороненка я никогда не сунусь – охраны еще
больше. Но раз в неделю, по вторникам, он приходит сюда.
– Встречи с любовницей?
– Не знаю.
Колеса застучали громче, и старый
паровоз, тяжело втаскивающий вагоны в горку, то и дело разражался
гудками, тревожа холодную ночь. Он пыхтел и начал «уставать», так
что машинисту пришлось открыть дымовытяжное устройство, обеспечивая
приток воздуха в топку, усиливая горение, повышая мощность
машины.