Я подошел к церкви –
суровому темному сооружению, сложенному из грубого, плохо
отесанного серого камня, с черной черепицей на крыше,
узкими высокими окнами, застекленными витражами и ребристым
семигранным шпилем, увенчанным алым, горящим и днем
и ночью знаком Изначального огня Всеединого.
За церковью, примыкая
к дороге, располагалось маленькое кладбище с аккуратными,
ухоженными могилами и белыми памятниками. Над тремя
дальними надгробиями висели два черных и один янтарный
погребальные огоньки[9] – дыхание Изначального огня, места, куда
ушли умершие лучэры.
Я остановился на несколько
мгновений, думая о том, что этот теплый свет
над кладбищем – единственное, что остается
от таких, как я, после смерти, а затем, спустя пару
сотен лет, и он исчезнет, растворившись в мире, словно
призрачный морок.
– Раньше, при другом святом
отце, здесь жил митмакем, – Стэфан счел, что стоит
нарушить затянувшееся молчание. – Иногда вылезал, во‑о‑он
из того склепа, что у старой рябины и бродил
в окружении мух. Любил проказничать у дороги
и пугать запоздалых путников.
– От такой неожиданности
можно и в могилу слечь, – усмехнулся я, представив
того, кому вид живого покойника был в диковинку.
– И ложились.
– А что же алые
мундиры Скваген‑жольца?
– У них в Рапгаре
забот полон рот. Митмакем нарвался на пикли. Тот его
и поджарил своей электрической молнией, а вместе
с ним и святого отца, что приютил беглеца
из Королевства мертвых.
– Сурово. Покойник нашел
с кем связываться. У пикли отсутствует чувство юмора.
– Зато имеется то, за что
их терпят в многонародном Рапгаре – цвет жизни, источник
прогресса и процветания…
– Можно ограничиться более
коротким эпитетом – электричество. Новый бог Рапгара, прости
меня за столь кощунственные слова. – Я миновал
кладбище, вошел в городок и снова обратился
к амнису: – Тропаеллы[10] головастые ребята,
раз додумались, как использовать таланты пикли
на благо города. Одно слово – изобретатели.
Стэфан кивнул:
– Прапрадеду нынешнего Князя
стоит сказать спасибо, что он разрешил растениям жить
на территории столицы. Конечно, поначалу результат был
нулевой, но за последние сто лет огромный прогресс –
масса открытий.
– Удобства растут, а мир
портится, – заметил я, посмотрев на часы маленькой
ратуши. – Многие уже говорят, что пора срубать тропаелл
под корень прежде, чем они придумают оружие, которое
уничтожит этот мир.