На небе появилась полная луна, света
в лесу оказалось предостаточно, да и эльфы, похоже, видели в
темноте не хуже кошек. Теперь мы шли большую часть ночи и ложились
спать в предрассветные часы, чтобы после полудня вновь начать
продвижение к Храд Спайну.
Ночью я и узнал, что такое волшебство
Заграбы. В это время суток лес преображался, превращаясь в дикий,
чужой, таинственный, но на свой лад прекрасный мир. Темные
ветви‑руки дубов и кленов, загадочный шепот в кронах – то ли это
шепчет листва, разбуженная ветром, то ли общаются между собой
неведомые существа. Шепотки, попискивания, легкие смешки
раздавались с деревьев, из кустов и высокой травы. Иногда за нами
следили яркие искорки крохотных глаз. Зеленые, желтые, красные.
Ночные жители леса наблюдали, переговаривались, но не спешили
вылезать из своих норок нам навстречу.
– Кто это такие? – шепотом
спросил я у Кли‑кли.
– Ты об этих говорунах? Мой
народ называет их лесными духами. У каждого дерева, куста, лесной
поляны или ручья свой лесной дух. Не обращай на них внимания, они
совершенно безобидны.
– Это так, мелочь. – Делер
попробовал пальцем одно из лезвий своей секиры. – Видел бы ты,
какие лесные духи в Дремлющем лесу! Вот от тех неизвестно чего
ждать, а эти сидят тихонько, никого не трогают…
– Только зырят, – закончил
за Делера Халлас.
– Во‑во, – в кои‑то веки
согласился с гномом карлик.
Но духи – это еще не все, что было в
ночной Заграбе. Однажды мы увидели, как в лесу горел воздух. Тысячи
светлячков порхали меж деревьев, вспыхивая изумрудным, бирюзовым и
алым. Кли‑кли поймал с десяток этих безобидных созданий и посадил
себе на плечи. Несколько минут гоблин светился, как какой‑нибудь
святоша из рассказов жрецов, затем светлячкам наскучило кататься на
королевском шуте, и они упорхнули в яркий живой калейдоскоп своих
собратьев.
Ночь была временем сов, бесшумно
плывущих в лунном свете над лесными полянами. Птицы искали еду,
вслушиваясь в звуки, раздающиеся из травы. Ночь была временем
волков – мы несколько раз слышали их отдаленный вой. Ночь была
временем существ, названия которых я не знал. Крики ночных птиц,
больше похожие на хохот сумасшедшего, рев, уханье, чириканье,
рычание. В ночи жили самые разнообразные существа, и не всегда они
были добры к незваным гостям. Четырежды Эграсса и Миралисса уводили
нас с тропинки, и мы, затаившись, пережидали опасность. Что нам
угрожало и от чего мы прятались в придорожных кустах, эльфы
объяснять не удосуживались. Но в такие моменты даже непоседливый
гоблин и скандальный гном затихали и следовали всем эльфийским
приказам.