– …не знаем, сколько продлится его
сон. Медлить опасно: ведь у нас лишь одна попытка. Не сама ли ты
мне говорила, как важно действовать быстро?
– Я говорила, как важно действовать
правильно! Или вы сумели где-то достать Гермеса?! Как вы
собираетесь без него добираться до Тартара?! Вы… своей
поспешностью… всё загубите!
Чем они Зевса-то опоили? От таких
звуков вулкан проснуться может. Еще погромче – и рати в бегство
обращать можно, как воплем Пана. Или Зевс уже просто привык?
Аполлон вон морщится и потряхивает
златыми кудрями из-под капюшона: эх, не кифара!
– Гермес нам не нужен. Я нашел
единственную, кто бывал в Тартаре неоднократно: Ехидну. Она
утверждает, что войти в Тартар может всякий. Двери заперты только
для тех, кто желает выйти. Для узников.
– Аид… – не сдавалась Гера.
– Брат отлучился, – подал голос
Жеребец. – Мне доложили: его нет ни во дворце, ни на судах.
И ступил ближе к кровати, а Гера
метнула в пустоту обжигающий взгляд. Как будто я виноват, что
какая-то паскуда проболталась Посейдону о моем отсутствии.
Найду – в Тартар запихну. Вместо
Зевса. Или как там получится.
Гера еще что-то орала. Об охране, об
осторожности. Встряхивала головой, размахивала руками: «Вы думаете
– так просто пронести его по коридорам дворца? А как вы собираетесь
везти его по подземному миру?!» Аполлон кривился в вежливой улыбке,
мерил мачеху презрительными взглядами, бросал негромко: «Выпей
настоя из лотоса. Теперь дело в мужских руках». А Посейдон
похмыкивал и продвигался к постели – не спеша, искоса поглядывая на
полустертый колчан, висящий через плечо.
Маленькое, ненужное дополнение на
царственном плече, посверкивающее белым огнем, смертоносными
символами власти.
Искушение было сильно. Протянуть
руку, выхватить молнию (удержу, раз удержал Серп Крона!).
Поприветствовать горе-заговорщиков так, чтобы еще на пару столетий
о заговорах забыли. Гера вон тоже: орет, а нет-нет – посмотрит на
колчан, будто ждёт, что сейчас полыхнёт вынутая из ничего молния,
ударит в самозванца, пробудит хозяина…
Вот только невидимкам не по чину
молниями швыряться. Ворам такие фокусы не с руки.
Золотая сеть свалилась сверху коварно
и невесомо, повинуясь легкому мановению двузубца. Метко прилетела
на макушку Посейдону, вмиг опутала с ног до головы, разрастаясь на
глазах, весело вцепилась тонкими ниточками в волосы, в ткань, в
кожу…