Охранникам не нравилось, что их хозяина гоняют, как собачонку, —
их даже перекосило от злости, но вступиться за Брана они не
решились — сжимали кулаки и виновато прятали глаза. Чейни
направился ко мне, высокомерно задрав подбородок. Он уже занёс надо
мной ногу, но я открыл глаза и уставился на него, мысленно
представляя, как разрываю его на части.
Чейни осёкся на половине движения, тяжело сглотнул и отступил,
отводя взгляд, но тут же встряхнулся и гадко оскалился — явно
вспомнил про беспомощного Квиннеля. Разозлённый тем, что не удалось
поиздеваться надо мной, он с мерзкой ухмылочкой шагнул к
искалеченному бедолаге, примериваясь, как бы побольнее ударить.
Я громко откашлялся и велел:
— Оставь раненного в покое, мы сами позаботимся о нём.
— Да кто такой, чтобы мне приказывать?! — прошипел Чейни, брызжа
слюной. Он напоминал мелкую собачонку, которая с громким лаем
прыгает вокруг алабая и боится укусить. — Я — один из великих
охотников на Древнего! Как ты смеешь так со мной разговаривать?
Тебе язык укоротить?
— Посмотрел бы на это, — я спокойно улыбнулся и встал. Чейни
настороженно попятился назад. — Ты позоришь Леонида Спасителя. Что
бы он сказал, если бы увидел, как ты бьёшь раненого воина? Воина,
который бесстрашно вступил в бой с самим проклятым Зодиаком?
Я ударил наугад, но попал в цель — Чейни захлебнулся воздухом.
Он трепетал даже перед именем здешнего Императора. А ещё он,
очевидно, не понимал, почему меня боится. В его глазах горело
желание ударить да побольнее, но страх перевешивал. Повисла
зловещая тишина. Чейни бросил злой взгляд на Брана, опасливо
покосился на меня и предупредил:
— Мы отправимся в путь, когда солнце полностью встанет. Если не
заберёте свой завтрак — выльем под куст. Пошевеливайтесь!
Я задумчиво смотрел Чейни вслед. Забавно. Кто он? Метеор,
наверное? А ссытся в штаны, стоит мне нахмуриться. Наследие
Древнего — не просто слова. Я чувствую эту силу, она бурлит где-то
глубоко внутри и грозится вырваться наружу. И многие другие люди,
по всей видимости, тоже это чувствуют, хотя и не понимают.
Как только Чейни ушёл, Бран снова развалился под деревом,
тоскливо причитая. Трёх охранников отправил за едой, наказав
набрать побольше, чтобы великий-купец-Балицу не остался голодным, а
четвёртого охранника, Луглио, не отпускал ни на шаг — требовал себя
ежесекундно охранять.