Мартин, конечно, еще более или менее человек.
Родной брат, все такое. Но, с другой стороны, он тоже та еще
скользкая зараза. Непонятно, в кого такой уродился: матушка была
женщина простая, добрая, без вывертов, отец у нас вполне рыцарь,
крутой и прямой - а этот просто угорь какой-то. Никогда не скажешь
по физиономии, что он думает.
Наверное, поэтому, отец его вечно гоняет по
провинциям с поручениями. Мартин уже всю страну облазал до самых
замшелых медвежьих углов: то письмо отвезти, то передать
какую-нибудь ерунду, то уговорить кого-нибудь прибыть ко двору,
чтобы уладить какую-нибудь свару. Если надо на континент, к
Иерарху, например, так опять же посылают Мартина - и слава Богу, я
считаю.
Вот уж не знаю, как и о чем я бы разговаривал с
Иерархом!
Но это я отвлекся.
Мартин притащился к завтраку, а Эмиль у меня так и
торчал все это время, никак не отвяжешься. "Как вы можете, дорогой
братец, так говорить о достойнейшей из женщин?!" Накрутил меня до
белого каления, я уже чуть не рявкнул: "Ребенок, вали отсюда!" - но
тут заявился Мартин, а камергер объявил, что кушанье готово. Милый
такой вышел завтрак в семейном кругу - любо-дорого смотреть! Эмиль
на Мартина таращится, как на святые мощи: "Ах, любезный братец, а
что же, здорова ли курфюрстина Маргарита? И по-прежнему держит
в руках бразды правления? - я чуть не издох на этом месте!
Нашего уродца перекормили уроками изящной словесности! Бразды! Не
угодно ли? Это еще выговорить надо! - А что же барон Олаф? Он
подписал ленное право на Зеленый Бор?" А Мартин посмотрел на меня,
как я скармливаю Бульке кусочки паштета, потом - на баронов: Жерар
слушает, подпершись рукой, Альфонс салфетку в узелки вяжет, Стивен
ковыряет в зубах с тоски - и высказался:
- Эмиль, если вам интересны конъюнктуры при дворе в
Зеленом Бору, зайдите ко мне вечерком. Я покажу по карте новые
границы лена, договорились?
- Мартин, - говорю, - а ты доход с Белого Дола
получал?
Мартин на меня посмотрел, как умеет только он -
вроде бы сочувственно, а вроде бы насмешливо:
- Сколько вам нужно, Антоний? - и вот уже
совершенно не хочется с ним говорить о деньгах. Вид такой, будто я
у него клянчу. Ну уж нет!
- Нисколько, - говорю. - Я так спросил. Урожай в
Белом Доле, или как?
Сказал и ужаснулся - не дай, Господи, сейчас начнет
рассказывать об урожае и прочем подобном - но Бог миловал. Мартин
только улыбнулся своей змейской улыбочкой и пожал
плечами: