Приговоренная - страница 3

Весь следующий день лил дождь. Погода, словно разделяя со мной боль утраты, разразилась грозой и пронзительным ветром. Похолодало, насколько это возможно в июньский день. В маленькой комнате, которую выделила мне Лена, было темно, но не тихо - по широкому трехстворчатому окну с силой ударяли крупные капли дождя. Возле дивана стоял вентилятор на длинной ножке, и сейчас ему не было необходимости гонять воздух по комнате. Слева от окна располагался письменный стол, глянцевая поверхность которого была исцарапана стержнем от ручки, еще с тех пор, когда Лена впервые надела школьную форму. Под столом – табуретка, накрытая пушистой синтетической накидкой. Массивный шкаф-шифоньер занимал правую сторону от окна и тянулся вдоль глухой стены. Утром ко мне зашла Лена и поставила на стол пластиковый поднос с чашкой кофе и парой бутербродов на тарелке. — Поешь, — требовательно сказала она и добавила: — У меня смена в магазине, я уже опаздываю. Звонил Степаныч, через час зайдет, хочет тебя о чем-то спросить… Настя, ты меня слышишь? — она поймала мой бесцельно блуждающий по комнате взгляд и раздраженно поджала губы. — О чем он будет спрашивать? — спросила я и взяла с тарелки бутерброд. Есть совсем не хотелось. Но и злить Лену тоже. — Не знаю. Накопал что-то. Ты давай завтракай, а я побежала, — смягчилась Лена и крепко обняла меня на прощание. Когда хлопнула входная дверь, я вернула бутерброд на тарелку и забралась обратно под одеяло. С какими новостями придет Степаныч? Может, ему стало что-то известно об убийце? В любом случае, его поисками будет заниматься следователь, а не участковый. А пока он приедет, убийцы уже и след простынет. Ни через час, ни через два Степаныч не появился. Я прождала его до полудня, изнывая от тягостного предчувствия, что с ним случилось что-то трагическое. Убедить себя в том, что у него наверняка просто появились более важные дела не получилось. Что может быть важнее убийства бабушки? А если припомнить недавнюю смерть Тимофеевны, то вполне вероятно, по деревне ходит серийный убийца. Что толку гадать и истязать себя вопросами, которые оставаясь без ответов, лишь множатся? Я выглянула в окно - дождь стих. Улица встретила меня влажной прохладой. Я вышла за ворота и осмелилась посмотреть на бабушкин дом. Пустой, безжизненный, впитавший в половицы людскую кровь. Он меня пугал, порождая жуткие воспоминания. Я спустилась вниз по дороге, к маленькому продуктовому магазинчику, который был единственным в деревне и работал уже без малого с десяток лет. Лена нашлась за прилавком. Я подождала, пока она рассчитает сухонького старика, и подошла: — Степаныч не пришел. — Странно, — нахмурилась Лена и полезла в карман за телефоном. — Сейчас узнаю, почему. Она позвонила трижды, но ответа не последовало. — Не берет, — растерянно произнесла очевидное Лена. — Это на него не похоже. Давай-ка сходим к нему. Может, застанем его дома. — Далеко? — Нет. В двух кварталах отсюда, — Лена вышла из-за прилавка и повесила на дверь табличку “Перерыв”. Мы прошли эти два квартала и остановились у дома с крышей из бордового профнастила. Лена громко позвала Степаныча, но никто не откликнулся. — У него есть собака? — спросила я, холодея от ощущения дежавю. — Да, Джуля, — ответила Лена, снова набирая номер Степаныча в телефона. — Почему не лает? — глухо спросила я и толкнула калитку. — Не знаю. Всегда лаяла, — тревожно взглянула на меня Лена. — Войдем? Я кивнула. Возможно, я всего лишь накрутила себя, и Степаныча действительно нет дома. А то, что оказалась не заперта калитка… так просто забыл запереть. Тихо ступая по траве, мы вошли на участок. Я шла впереди, Лена за мной. До дома оставалось чуть меньше, как я в страхе широко распахнула глаза и попятилась назад. — Слышишь? — шепотом спросила Лену. Та натужно сглотнула и кивнула. Дом, казалось, ожил и гудел, как пчелиный улей. — Уходим отсюда, — едва шевеля губами, прошептала я, но Лена услышала и начала медленно отступать обратно к калитке. Бесшумно передвигая ногами, я пошла следом за ней, чуть быстрее, чтобы сократить расстояние между нами. Лена подошла к калитке и обернулась, взглядом подгоняя меня перейти на бег трусцой. В её глазах застыл испуг. Я почти поравнялась с ней, как толстобрюхая синяя муха закружилась над ее головой пьяным вальсом и опустилась на плечо. Неожиданно громко вскрикнув, Лена хлопнула рукой по плечу, размазывая жирное тельце по коже. Улей в доме стих, словно голодно прислушиваясь. В тот же миг из окон повылетали стекла, осколками рассыпались по земле. — Бе-е-е-еги! — мой крик потонул в беснующемся жужжании. Из пустых оконных проемов на улицу хлынул черный рой мух и устремился в нашу сторону. Я будто попала в непроглядный буран, порожденный насекомыми. Лена потерялась из вида, и я вслепую пробиралась к ней, силясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь шевелящуюся завесу. Она истошно кричала, будто оказалась в эпицентре живого урагана. Кровь стыла в жилах от её крика, пронизанного изможденным ужасом.Найдя на ощупь калитку, я рванула ее на себя, и на мгновенье жужжащий вихрь перед глазами слегка рассеялся. Я увидела большой темный кокон, лежащий на земле и кишащий мухами. Была ли то Лена - не разобрать. Из-за зашкаливающего пульса, оглушительным ритмом стучащего в голове, я больше не слышала ее голоса. С каждым шагом все лучше стала проглядываться улица и, казалось, что близка свобода. Мух становилось меньше, и их гудение не преследовало меня, оставаясь позади. Я вышла к дороге и, сглотнув мучительный ком в горле, обернулась. Рой никуда не делся. Он поглотил и дом Степаныча, и его участок. А тот кокон, сплошь покрытый мухами, все так же лежал у калитки. Лена? Поэтому стих ее крик? Кто был там, среди полчища мух? Кто убил ее?Еле сдерживая слезы, я прищурилась, всматриваясь в центр роя, стремясь увидеть кого-то или что-то. Страх придал мне сил, разогнав адреналин по венам. Черт знает, почему, но я была уверена, что сейчас моя жизнь не оборвется. Иначе бы не вышла за калитку живой. Словно потакая моему желанию, рой загудел громче, зашевелился в хаотичном порядке. А потом "расступился", освобождая путь высокому мужчине.