Приговоренная - страница 5

Вельзевул. Да, это был он, хоть и не захотел подтвердить мою догадку. Я вспоминала, что знаю о нем. Повелитель мух, предводитель адских войск. Жестокий, безжалостный и кровожадный. Но почему он выглядит, как человек? Где рога, крылья и копыта? Он сидел спиной ко мне и ел утку. Совсем, как человек. И только мухи не позволяли обмануться, навязчивым напоминанием кружась над нашими головами.— Они слышат ваши приказы? — набравшись смелости, спросила я. Вопрос был важен, даже важнее, чем признание Демона себя таковым. Он один, а их множество. И если мне вдруг представится шанс сбежать, то следует знать, насколько тесна их связь с Вельзевулом. — Они неразумны и не способны слышать, — сказал он.— Как же вы управляете ими? — Так же, как ты управляешь своей рукой, — дал ответ Вельзевул. — Разумом. Мне стало интересно. Как велика сила его разума? Демону положено слышать мысли человека, ведь в этом его предназначение - шептать губительные помыслы в уши людей. Но что, помимо этого, он может? Спрашивать об этом я не стала, не к чему на демонстрацию напрашиваться. Но один вопрос, мучивший меня, все же осмелилась задать: — Зачем вы привели меня сюда? Он бросил утиные кости в траву и повернулся ко мне. Тяжелый у него был взгляд, проницательный. Словно он способен видеть гораздо глубже, чем под силу человеку. — Ты утомила меня разговорами, — раздраженный ответ. Я поежилась, будто мне в спину подул промозглый ветер. Еще одна чертова иллюзия, сводящая с ума. Не поэтому ли он выбрал меня? Потому что не бьюсь в истерике, стоя в одном шаге от смерти? А она уже дышала в затылок, царапала кожу костлявыми пальцами, все ближе подбираясь к моей душе. Да только не получит она ее, придется подождать, пока рогатый наиграется. Больше я с ним не говорила, забывшись собственными мыслями. Мне было о чем подумать, и монолог в голове не стихал. То, что передо мной стоит настоящий Вельзевул говорило о том, что и ад существует. Это пугало. Прежде я считала его жестоким отражением древних людских страхов. Ада страшились, представляя его справедливой мерой наказания для тех, кто подлежит забвению среди живых. Теперь же вера в него стремительно теряла былое могущество. Теперь аду самому грозило забвение. Не поэтому ли явился Вельзевул? На лес опустились сумерки. Мухи затихли на ветвях, а Вельзевул так и сидел у остатков костра и, как мне казалось, развлекал себя тем, что подслушивал мои мысли. Я же чувствовала голод и нестерпимую боль в мочевом пузыре, но скрестила ноги и терпела, боясь спросить разрешения на отлучку в кусты. Знала, что демону безразличны мои затруднения. Нет в нем ни жалости, ни сострадания. Я дожидалась темноты, питая слабую надежду на то, что Вельзевулу потребуется сон. И впервые за весь прошедший страшный день , я ощутила подобие радости, когда он лег прямо на траву, подложив под голову гладкий, округлый камень. Прошло немало минут, прежде чем он закрыл глаза. Но я еще долго боялась пошевелиться. Казалось, он уснул. В это не верилось, но нужда взяла свое. Я осторожно встала на четвереньки и тихо поползла в темноту леса, на каждом шаге оборачиваясь и всматриваясь в сторону демона. Он не двигался, и это успокаивало мое затравленно бьющееся сердце. И хоть веры в успех было мало, с каждым пройденным метром она возрастала. Отойдя от Вельзевула на приличное расстояние, я спряталась за кустом и опустошила мочевой пузырь. А после выпрямилась во весь рост, разминая затекшие от долгого сидения ноги и ощутила приятную легкость в теле. Надо вернуться, пока демон не заметил моей отлучки. Но я медлила, словно, глотнув капельку свободы, воспряла и телом, и душой. Страх во мне боролся с надеждой, которая росла и крепла все сильнее. И я решилась. Зашагала дальше по лесу, изредка останавливаясь и прислушиваясь. Хоть лес и был полон звуков, но я не слышала чужих шагов, не слышала и гула мух. Казалось, мне и в самом деле благоволила удача. И я поверила в нее, ускорила шаг. Громкий щелчок раздался неожиданно, а следом за ним лязг металла. Чудовищная боль опалила ногу, и я рухнула на землю. Изо рта вырвался неконтролируемый визг. Цепляясь пальцами за окровавленную ногу, я дотронулась до металлических челюстей капкана. Боль властвовала над телом, изматывала, лишая сил. Она ослепила меня, помутила сознание. Я мало осознавала, что делаю, не думала о том, как освободиться из капкана и о том, что наверняка разбудила Вельзевула. Чувствовала только, как сквозь пальцы льется кровь, а раздробленная стопа не отзывается на мое стремление ей пошевелить. Мой крик стал слабеть, по щекам и подбородку потекли горячие слезы. Вельзевул появился неожиданно. В темноте он и вовсе казался исполином. — Добегалась? — зло спросил. И челюсти капкана разжал так легко, словно не из стали они были, а из мягкого серебра. Затрещал капкан от силы его непомерной, пополам разломился. А меня захватила агония, внезапно с новой силой вспыхнувшая в искалеченной ноге. Скрутило так, что дышать стало нечем и визг застрял в глотке. Освобождение от капкана не принесло облегчения, лишь породило страх и всепоглощающую боль. Демон рядом, но не спаситель он, а палач. Что сделает он теперь, когда я окончательно стала ему бесполезна? Тяжело дыша, я до зубовного скрежета стиснула челюсти и посмотрела на Вельзевула мутным взглядом. И поплыло все перед глазами: и его высокая фигура, и лес, и чернеющие тучи на темном небе. Воздух густо пропах кровью. — Помогите мне, — сказала и не узнала свой голос. Сиплый, ослабевший. — Тебе нечего предложить взамен. Я обреченно прикрыла глаза. Всякая услуга имеет цену. Нетрудно догадаться, какую запросит Вельзевул. Да только лукавит он. Получив душу, не залечит мои раны, а отнимет жизнь, тем самым избавив меня от страданий. — Я могу предложить свою свободу. Забирайте ее, — слова трусливо сорвались с языка, а их смысл заставил меня ужаснуться. Его согласие затянет на моей шее рабский ошейник. Да и есть ли смысл гордо задирать подбородок и храбро смотреть в глаза Вельзевулу, когда я едва ли не на коленях перед ним стою?— Не можешь, — произнес он. — Теперь ты ей не владеешь. — Вам ее мало. Нужна душа… моя добровольно отданная душа, — выдавила я сквозь плотно стиснутые зубы, и, покачиваясь из стороны в сторону, молила небо забрать ту боль, что разъедала ногу и медленно убивала меня. — Отдай мне ее, и тогда избавлю тебя от страданий. Он лукавил. Нет ему дела до моих страданий. И смерть от мук не избавит, потому что после нее меня ждет поистине чудовищная участь. Мои мысли не скрылись от него. Глаза Вельзевула вспыхнули раскаленными угольками, а лицо озлобилось, словно не отдай я ему свою душу сейчас же, и он руками вырвет ее у меня из груди. Она важна для него, эта невидимая душа. Только она ценность и имеет. Нельзя отдавать ее ему. Нельзя. Я чувствовала, что слабею, и образ Вельзевула стал меркнуть перед глазами. Под ногами расползлась теплая, липкая лужа, и этот пугающий запах крови… он был повсюду, с каждым вдохом все глубже и глубже проникал в легкие. Сил во мне совсем не осталось, как вдруг сильная рука вздернула меня в воздух. Я всхлипнуть не успела, как повисла на плече Вельзевула. Завыла только тихо и жалобно, когда раненой ногой ударилась о его бедро. Он меня куда-то понес. Кругом лес, в ночи непроглядный. Казалось, и луна померкла, не проникал в лес ее свет. Вельзевул двигался вперед, а меня всем телом потряхивало от его твердых шагов. Боль все глубже проникала в сознание и путала связные мысли. Мне хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Неважно, как, важно, когда – в эту же проклятую минуту. Вельзевул остановился и, обхватив меня поперек груди, сбросил с плеча на землю. Трава ничуть не смягчила падения, и темнота в моей голове наступила так быстро, что я толком и понять ничего не успела. Какие-то обрывки мыслей появились еще до того, как я пришла в себя. Подсознательный страх снова увидеть лес, снова услышать жужжание мух и снова почувствовать боль в раздробленной ноге, вызвал защитную реакцию. Вернулась в реальность я медленно, разумом того не желая. И, да… Снова лес. Пропитанный запахом сырости и залитый солнечным светом – утро наступило. И снова жужжание мух. Они стайками кружили надо мной и прятались в кронах деревьев. Но не чувствовалась та боль, которой я страшилась, и это заставило меня сесть, чтобы осмотреть ногу. Стопу сплошь покрывала корка засохшей крови, но даже не видя кожи, я поняла, что за ночь срослись раздробленные кости, рана затянулась. Чудо? Нет. В моем случае – чертовщина. Когда Вельзевул рядом, она становилась привычным делом. Он излечил меня. Неясно, почему. Но стало понятно, что умирать мне пока что еще рано. Я поискала демона взглядом, и, не найдя, попробовала встать на ноги. В теле чувствовалась такая слабость, что едва ли у меня могло что-то получиться. Но получилось, хоть и не сразу, не с первой попытки. Пошатываясь, я оперлась рукой на ствол дерева и еще раз осмотрелась. Гул роя мух усилился, они пришли в хаотичное движение у меня над головой. В нескольких шагах от меня на земле чернело пепелище костра. Вельзевул принес меня обратно, на то же самое место, где вчера впервые заговорил со мной. Сейчас его не было видно поблизости, но я понимала, что он вернется. Страх все еще дышал в затылок, но после неудачной попытки побега, желание проверить местность на ловушки и капканы как-то само собой исчезло. Да и не уйти мне далеко, кружащие в воздухе стражи повсюду. А Вельзевул найдет меня, куда бы я не спряталась, догонит, куда бы не побежала. Мне все сильнее стало казаться, что от него нет спасения. Посреди всего этого кошмара, происходящего со мной, урчащий желудок напомнил о том, что я не ела уже давно. Позаботиться о себе придется самой, потому что демону не было дела до моих естественных потребностей. Вчерашняя пойманная им утка мне не досталась, и вряд ли сегодня он поступит иначе, если снова принесет какую-нибудь убитую птицу. Найти сейчас в лесу ягоды я не рассчитывала, а если и найдутся, то бурелые. Но можно было попытать счастья с земляникой, к концу июня она обычно уже созревшая. Сделав несколько осторожных шагов, я более-менее совладала с ослабевшим телом и, выбрав направление, устремилась глубже в лес. Мухи редкими стайками закружились над головой, готовые следовать за мной и не отставать. Сколько я ходила, не знаю, но пару горстей земляники отыскать смогла. Голод не утолила, но болезненные спазмы в желудке приглушила. Пройдя немного вперед, я вышла к тропинке, которая вела в деревню. Воровато обернувшись, убедилась, что Вельзевул не наблюдает за мной из чащи леса. Только мухи надо мной застыли в ожидании. Пары минут хватило, чтобы обдумать и принять решение. Я повернула назад. Той же дорогой вернулась туда, где меня оставил демон. И, подходя, издалека заметила его, замедлила шаг. Притихший было во время прогулки по лесу страх снова сковал тело и разум, заставил пожалеть о принятом решении. Хотелось выть в голос и кричать о том, как мне страшно. И жутко оттого, что сама к нему пришла. Мурашки по коже пробежали, стоило подумать о том, каким могуществом он может обладать и сколько еще мне о нем неизвестно. Он не угрожал, но я все равно цепенела от ужаса. Не знала, как себя вести, о чем с ним говорить, и как он поступит со мной дальше. Не понимала, почему именно я? Чем ему приглянулась моя душа? Вопросы роились в голове, и ни на один не нашлось ответа. Я не смогла заставить себя подойти к демону близко, остановилась в нескольких метрах от него и села на траву. Замерла в мучительном ожидании, не зная, чего ждать. Вельзевул сидел на большом камне, а перед ним горел на свежих ветках горел костер. Несколько мертвых горлиц лежали в траве, как и я, дожидаясь своего часа. Возможно, стоило поблагодарить его за вылеченную ногу, но я боялась заговорить с ним первой. Очень скоро горлицы оказались в огне, и по лесу поплыл вкусный запах жареного мяса, на который мой желудок отозвался голодным урчанием. Я принюхивалась, глотала слюни и глаз не могла отвести от маленьких тушек, объятых пламенем. Они томились там недолго, до тех пор, пока Вельзевул не засунул руку в огонь и не достал их все, одну за другой. Две он оставил себе, а одну, тщедушную на вид, понес ко мне. Я едва не ударилась в панику, когда он подошел и руку протянул, предлагая мне взять пищу. Я взяла ее так, чтобы не коснуться пальцами его ладони, но все равно мне показалось, что почувствовала жар костра, в котором побывала дьявольская рука. Его щедрость пугала, но Вельзевул не потребовал ничего взамен, и поэтому, когда он вернулся к костру, я стала быстро есть. Горлица оказалась вкусной, но мяса в ней едва ли хватило, чтобы успокоить желудок. Я все еще чувствовала голод, и не отказалась бы еще от одной поджаренной тушки. Демону же и вовсе они были на один зуб. Он расправился с ними быстрее меня и погасил костер. Я такого прежде не видела… как горячие искры взмыли в воздух, разлетелись во все стороны и затухающими хлопьями пепла осели на траву. — Поднимайся. Уходим, — сказал мне демон сильным, властным голосом. — Куда? — тихо спросила я, но на ноги встала, как и было велено. — В город, — услышала, и несмелая надежда затеплилась в груди. Если рогатый реален, то существует и тот, кто с древнейших времен противостоит ему. Мне нужна церковь. Там мое спасение.