Игнорирование отвратительного поведение Мардж? Чрезмерная опека
дяди своей сестры из-за пережитого ею в детстве.
После этого разговора я увидел свою тётю в другом свете. Принять
больную наголову сестру дяди — да такую как Мардж — это, конечно,
подвиг. Не хуже воспитания волшебного рёбенка.
— Добби, — стоило позвать домовика, как он оказался тут же
рядом, — Не смей причинять никакого вреда Мардж. — Он может
отреагировать нехорошо на выпады Мардж, нужно убедиться, что он
ничего не сделает. — В том числе и её собакам или усадьбе за
городом. — Пришлось уточнить, когда вспомнился Критчер и его
вольная интерпретация приказов Сириуса. — И уберись в доме, —
добавил я, после мимолетной задумчивости. Тётя была педантична,
даже, можно сказать, маниакальная. Но даже так она не дотягивала до
уровня домовика. А вот Мардж не упустит шанса принизить Петунию,
найдя малейшую мелочь.
— Когда прибудет тётушка, выходи поздороваться! — услышал я крик
Петунии.
Немного погодя зашуршал гравий, хлопнули дверцы машины, в саду
раздался топот. Приехали.
— Гарри, ты можешь открыть дверь?
С легким сердцем я повиновался. Стоило двери открыться, как
Мардж влетела в дом с грацией бегемота.
Эта краснолицая, внушительной комплекции дама очень походила на
дядю Вернона. У неё были даже усы, правда, не такие пышные, как у
дяди. В одной руке она держала здоровенный чемодан, второй
прижимала к груди старого, угрюмого бульдога.
— А где мой ненаглядный Дадли? — хрипло гаркнула тётушка. — Где
мой медвежонок?
В коридоре появился Дадли. Соломенные волосы прилизаны, из-под
пяти подбородков торчит галстук-бабочка. Швырнув мне чемодан,
тётушка ринулась навстречу племяннику. Удар пришёлся в живот, и
будь это месяца два назад, то это вышибло бы уз меня дыхание.
Тётушка Мардж подбежала к Дадли и, потискав его одной рукой, смачно
чмокнула в щёку.
Лицо Дадли было абсолютно нейтральным во время всего этого
действия. Неудивительно — за его терпения он получал денежное
вознаграждение от Мардж, которая так и норовилась побаловать
племянника, особенно если это было на моих глазах.
— Петунья! — воскликнула тётушка и двинулась к ней, изображая
радость. Мардж прижалась массивной челюстью к впалой щеке тёти
Петуньи.
Старик-Гарри прекрасно видел то, что не замечал мальчик-Гарри, а
именно наигранные эмоции в сторону Петунии. Толстуха явно не любила
тётю, но скрывала это под ворохом фальшивых эмоций.