Пожертвовав отрезанный от бараньего
бедра кусочек мяса духам огня, Эйрих начал есть.
— Саварик, не сиди как чужой, —
попросил он франка. — Воин, угости нашего союзника.
Франку была вручена вторая нога, а вот
Альвомиру достались два ребра, которые он сразу же начал азартно
грызть.
— Что думаешь о прошедшем сражении? —
поинтересовался Эйрих, посмотрев на Саварика.
— До последнего думал, что побьют нас,
— честно признался он. — Против комитатских легионов воевать
тяжело. Но потом дым рассеялся, впереди стало некого рубить и всё
закончилось. Ничего не видел и ничего не понял. Как ты победил,
претор?
— Я сделал то, на что не способны
многие полководцы не только варваров, но и римлян, — усмехнулся
Эйрих. — Я подумал головой.
Естественно, сейчас что-то объяснять
франку бесполезно, потому что большую часть он просто не поймёт, но
ещё хуже будет, если поймёт неправильно. Когда настанет нужное
время, Эйрих изберёт новых перспективных тысячников и начнёт учить
их, как контролировать ход боя и применять различные
хитрости.
— Но всё же? — спросил
франк.
— Фланги, — произнёс Эйрих, прожевав
мясо и вытерев жир с губ левым рукавом. — Сар хотел закончить всё
пробоем нашего боевого порядка по центру, это могло сработать, не
предвидь я подобное. Но тысячи Браны и Хродегера не вступили в бой,
двигаясь далеко на флангах. Когда настал нужный момент, то есть
разжигание дымовой травы, эти две тысячи, пока остальные сдерживают
римлян, обогнули их построение и ударили в не защищённые никем
фланги. Уловка простая, но сработала. Можно было бы, конечно,
спланировать всё так, чтобы Брана и Хродегер ударили прямо в тыл,
но я счёл это слишком сложным и опасным, потому что кавалерия
комитатского легиона была в резерве.
— О, вот оно как... — под впечатлением
Саварик даже перестал резать баранье бедро ножом. — Я бы никогда до
такого не догадался.
— Если не научишься, так и проходишь
сотником, — усмехнулся Эйрих. — Думай о подлых уловках на поле боя
всё свободное время: пока седлаешь коня, пока ешь, пока справляешь
нужду — тогда выйдет из тебя толк.
Остготы, преимущественно, прямые люди,
подлости не любят и не прощают, потому к приёмам и уловкам Эйриха
относятся настороженно и неодобрительно. К счастью, он уже
«перерос» тот период, когда это могло на что-то повлиять, потому
что его победы говорят за него. Никто из воинов, пребывая в трезвом
уме и светлой памяти, не скажет, что вандалы были побеждены подло
или что гунны проиграли как-то неправильно. Не одобрять они могут
сколько угодно, но в своём войске он единовластный повелитель,
поэтому никто напрямую лезть в его дела не будет и даже не сможет.
Те, кто может влиять на него, Сенат и консулы, полностью
удовлетворены его действиями, поэтому с их стороны он неприятностей
не ждёт, а остальные могут сколько душе угодно роптать и
переговариваться о «неправедности» побед Эйриха.