«Он ведь тоже гот...» — император с
неприязнью посмотрел на провалившегося полководца. — «Не крамола ли
это? А что, если он подставил под удар мой лучший легион, а потом с
паникой вернулся ко мне, чтобы оправдаться и продолжать пакостить
уже во дворце? Кажется, нам пора с ним расставаться...»
Под «расставаться» Гонорий всегда имел
в виду окончательное исчезновение неугодной личности.
— У тебя есть последний шанс
объясниться, Сар, — произнёс император, глядя на гота, ранее
казавшегося таким верным.
Тронный зал был освещён четырьмя
жаровнями и дорогой бронзовой люстрой с сотнями свечей. Сам трон
был исполнен из заморского дерева и слоновой кости, естественно, с
позолотой и драгоценными камнями. Но роскошь императорского двора
уже давно никого из придворных не впечатляла, потому что бывали в
истории Рима дворы и побогаче, а ещё существуют резиденции
по-настоящему богатых людей, которые могут превзойти шиком и
блеском даже персидского шахиншаха. Магнаты-латифундисты, главы
торговых домов — вот кто, как иной раз кажется даже не местным,
по-настоящему правит империей.
Увы, власть этих богачей преувеличена,
по крайней мере, власть большинства из них. Встречаются среди них
те, кто ссужает императору деньги на содержание легионов, а также,
иногда, на поправление дел при дворе. Но легионы в руках
императора, а это значит, что власть у него — он считал так, по
заветам своего отца, императора Флавия Феодосия.
«Всё это не важно сейчас», — подумал
Гонорий. — «Почему этот тупой варвар молчит?»
Сар молчал, не решаясь начать.
Возможно, боялся, что его аргументы будут недостаточно
убедительными, а возможно, не имел их вовсе.
— Лучше начни с того, почему ты
оставил кавалерию в резерве, а не использовал её сразу? — спросил
магистр конницы Гауденций.
Этот — тоже из варваров, но давно уже
окультуренный, достался Гонорию в наследство от отца. Родом он
откуда-то с берегов Дуная, сделал себе имя на успешных отражениях
многочисленных варварских набегов. Имеет отношения с гуннами,
говорят, что был вхож к ныне покойному Улдину, как говаривал ныне
покойный предатель Стилихон.
Роста Гауденций среднего, но крепок
конституцией, мускулистые ноги выдают в нём отчаянного ездока, даже
в лупанарий предпочитающего ехать верхом на коне. Возрастом он
где-то ближе к сорока, чем к тридцати, но даты рождения его
император не знал, потому что никогда не интересовался такими
мелочами. Гауденций был черноволос, с кожей смуглее, чем у обычного
римлянина, с горбинкой на носу, флегматичными карими глазами — он
больше походил на грека, нежели на варвара, но Гонорий знал о его
происхождении точно.