Напоминают про
возраст и скорый день рождения.
Мой.
– Томаш такой жертвы
не заслуживает… – Любош, то ли тоскливо утверждая, то ли задумчиво вопрошая, бормочет
невнятно.
Даёт ответ на
незаданный вслух вопрос, и сдержать смешок сложно, но я стараюсь, начинаю
торжественно и руку в клятвенном жесте поднимаю:
– Нет, даже если он
опять сдал материал, не расставив гачек и чарок[1].
– Не напоминай, – главный
редактор «Dandy» нервно вздрагивает, отшатывается, опускаясь наконец в кресло и
переставая нависать над столом.
Вытягивает ноги, крутит
носами щегольских ботинок, и объяснений, давая остыть окончательно, я терпеливо
жду. Думаю, что с диакритикой после выволочки Томаш, видимо, подружился, а потому
накосячил в чём-то другом.
Не накосячить Томаш
Биба не мог.
– «Сорха-и-Веласко»,
– Любош после пяти минут скорби, траурного молчания и гипнотизирования потолка всё
же заговаривает, сообщает весомо и патетично.
Заставляет
вздрогнуть уже меня.
Поскольку о
ювелирном доме «Сорха-и-Веласко» последние два дня говорили даже те, кто был
слишком далёк от ювелирного дела и любых украшений. Знаменитый дом со
знаменитой и длинной историей, которая началась ещё в середине позапрошлого
века.
И уже тогда их
диковинные украшения поражали многих.
Околдовывали,
развязывая кошельки.
Разоряли, но… того
стоили.
И три месяца,
потраченных на переговоры с представителями, секретарями,
поверенными-доверенными и прочими-прочими-прочими ради интервью с самим доном
Диего де Сорха-и-Веласко, тоже того стоили.
Они окупились.
Владелец прославленного
дома согласился на встречу и беседу, эксклюзивное интервью только для нашего
журнала. И курьер пару недель назад доставил пригласительные на мелованной
бумаге с золотым тиснением и вязью слов.
Что сплетались в
выставочный зал «Фальконе», расположенный на правом берегу Влатвы и имевший негласное
клеймо «для избранных», указывали уже завтрашнюю дату, и нужно было только
вписать имена.
Имя.
Томаша Биба, поскольку
при всех своих недостатках, кои можно было исчислять сотнями, он обладал одним,
но крайне тяжеловесным достоинством: Томаш Биба был прекрасным интервьюером.
Лучшим из лучших.
Тем, кто мог
разговорить слепоглухонемого, рассмешить царевну Несмеяну и выведать невзначай
все тайны графа Сен-Жермена или Калиостро. Талантливый последователь Бловица[2] располагал к себе людей, очаровывал их и на
откровенности толкал непринужденно и виртуозно.