Спуститься и Фанчи отыскать.
Точнее пойти на дурманящий
запах кофе и корицы, которую на завиванцы Фанчи никогда не жалеет. Сыплет так,
что корица ассоциируется именно с ней, напоминает всегда о доме и детстве, в
котором запрещалось бегать на кухню и таскать из плетенной корзинки, накрытой
льняным с причудливой вышивкой полотенцем, манящие булочки.
Вот только я всё
равно бегала.
Таскала.
Забирала всегда
стоящий рядом стакан молока, поскольку, если пани Власта выговаривала за
перебитый аппетит и несоответствие приличиям, то Фанчи причитала, что негоже
ребенку питаться всухомятку.
Лучше – раз
исправить и привить хорошие манеры неразумному дитяти не получается – с молоком.
Что и теперь подаётся
мне уже по привычке.
Традиции.
Одной из многих в
нашем доме и одной из немногих, что я люблю и соблюдаю, поэтому стакан молока, стоящий
на бамбуковом столике рядом с корзиной, вызывает улыбку. Отвлекает на миг от
важного вопроса, как и выписывающий вокруг меня пируэты тюль, но… выскальзывающие
из пальцев туфли заставляют опомниться.
Выйти на балкон и,
обогнув бамбуковое же кресло у столика, встать перед Фанчи и в третий раз с
патетикой поинтересоваться о линейке, что нужна мне очень-очень.
И крайне срочно.
– Зачем? – Фанчи вопрошает
насмешливо.
Отставляет чашку, на
дне которой застывает чёрная и густая гуща, что скоро растечётся по костяному
фарфору блюдца, оставит замысловатые узоры на стенках, а Фанчи склонит голову
набок, прищурит темно-карие глаза и увидит что-то большее, чем просто кляксы,
кои всегда видела я.
И на кои так
ругалась пани Власта: помощницы по хозяйству в приличном доме на кофейной гуще
не гадают.
– Нужно измерить
высоту каблука, – я сообщаю важно, помахиваю для наглядности туфлями,
растолковываю. – «Ястребиный коготь, соколиный глаз» в прошлый раз объявила,
что больше десяти сантиметров – это уже моветон для Black Tie[1].
– Поэтому ты решила
подстраховаться линейкой?
– Мне нужны
доказательства, что тут ровно десять, – нюдовую замшевую пару я гордо водружаю
на стол, усаживаюсь во второе кресло и, перегибаясь через ручку, сообщаю по
секрету, – и я пообещала пани Богдаловой, что в следующий раз принесу с собой
линейку.
– На званный вечер?
– Фанчи охает.
Хмурится
неодобрительно.
И чёрные линии
бровей изламываются, сходятся к переносице.