Впрочем, умеет.
Творит чудеса.
И весь материал в полосы укладывает виртуозно, компонует его
с фотографиями, кои тоже все присылают исключительно в последний момент, и превосходный
оригинал-макет Любошу гордо ежемесячно являет.
– Отправишь или поедешь? – Фанчи интересуется.
Выдёргивает из сонной апатии напополам с задумчивостью.
И головой, дабы очнуться от ленивых мыслей, приходится
встряхнуть, отойти от окна и чашку вымыть.
– Поеду, – я решаю быстро, кричу уже из коридора и в ванную,
разбегаясь, качусь по глянцу пола и размахивая для равновесия руками, – хотя бы
проснусь окончательно и поругаюсь с Йозефом!
Что по обыкновению попробует урезать половину текста, а я по
всё тому же обыкновению буду сражаться за каждое слово.
Спорить.
До крика и хрипоты.
Доказывать, убеждать, объяснять свою точку зрения, забывая о
Любоше, который, как всегда, займет роль стороннего наблюдателя и зрителя и на
гнетуще мрачные предвещания Йозефа о крахе и безмозглости некоторых юных госпож
будет лишь таинственно улыбаться.
Ожидать, когда в споре родится истина.
Или хотя бы окончательный вариант интервью.
Что да, рождается.
Летит на стол Любоша в одиннадцатом часу утра, а мы с
Йозефом расходимся, перестаем нависать, почти бодаясь лбами, над столом и в
кресла устало плюхаемся.
Переглядываемся неприязненно.
– Можно отправлять Кармен на согласование. Думаю, дон Диего останется
доволен нашей работой, – Любош, отнимая руку от щеки, замечает учтиво и певуче.
– Будет, – Йозеф пренебрежительно фыркает, – только где,
позвольте спросить, господин хороший наш главный редактор, носит господина
Марека? Почему фотографии, что должны были лежать на моём столе ещё пару недель
назад, до сих пор я не увидел?!
– Потому что презентация была только вчера вечером, – Любош
отбривает хладнокровно и чёрную папку по глади стола прицельно запускает к
Йозефу, – смотрите, дорогой мой Йозеф. Марек принес их, пока вы… дискуссировали.
– Принёс и сбежал, – главный метранпаж надувается
возмущением.
Рассматривает хмуро первые снимки, что даже с моего места и
в перевёрнутом виде кажутся хорошими, но Йозеф – это Йозеф и первоклассный
выпуск, по его убеждению, без скандала, трагизма и вымотанных нервов получиться
не может, поэтому Любош, как человек опытный, звонит Мареку без просьб, а я
кидаю сочувственный взгляд и удираю.