— Если эти дела связаны, то, боюсь это только начало. Великий
князь Долгоруков уже подключает ресурсы, чтобы участвовать в
расследовании произошедшего в царском лицее, но одобрения на это он
не получит, так как все трое замешанных Рюриковичей являются его
вассалами.
— Кроме Кропоткина, — усмехнулся я.
— Кроме Кропоткина, — повторил за мной Стародубский, — в общем,
Артемий Сергеевич, спасибо за сотрудничество, к вам с Аннушкой у
меня вопросов нет. Далее этим делом займутся компетентные службы.
Вас же попрошу постараться не влипать в подобные истории, с учетом
того, что среди клана Рюриковичей назревает раскол, под удар может
попасть любой род, находящийся в столице. Особенно тот, что
появился в городе аккурат в день нападения на Елецких и
Долгоруких.
— Сделаю все что в моих силах, Демьян Афанасьевич, — кивнул я,
но старика это не убедило.
Еще меньше это убедило Анну Звереву, окинувшую меня скептическим
взглядом.
Возмутительное отсутствие доверия.
— Я серьезно, Артемий Сергеевич, — тяжело вздохнул Стародубский,
— вам удалось пробудить резонанс в восемнадцать лет. Это в высшей
степени похвально. Но обуздать его тяжелее, чем вам кажется. Вы же
не будете каждый раз обрушать на себя здание, чтобы призывать
стихию?
— Было бы весьма проблематично, — заметил я, но на самом деле не
видел в этом особой сложности.
Главное я смог показать этому телу что от него требуется, дальше
дело техники и трехсотлетнего опыта Ловца, но эти аргументы
Стародубскому знать не обязательно.
Сложно так сложно. Пусть так считает.
— Касаемо вашей заявки на поступление в царский лицей, — перевел
тему Демьян Афанасьевич, — как директор я ее принимаю, а события
прошедшей ночи засчитываю как ваш вступительный экзамен. О чем и
будет объявлено на сегодняшней церемонии открытия учебного
года.
— И много поступающих спасали дочь императора чтобы поступить на
первый курс? — уточнил я, почуяв подвох.
— В этом то и дело, Артемий Сергеевич, — серьезным тоном добавил
Стародубский с нескрываемой угрозой в голосе, — официально,
никакого нападения на ее императорское высочество Елизавету
Михайловну Елецкую не было. Отныне это государственная тайна,
разглашение которой карается смертной казнью. Вам все понятно?
— Предельно точно, Демьян Афанасьевич, — развел я руками, — я
могу быть свободен?