Во встречных потоках перемещающихся людей постоянно находились те, кто интересовался, откуда и куда путь держим. Это был источник взаимной информации, других просто не было. И на одной такой встрече, километрах в 60—70 от дома, узнали, что Ружного нет, всё сожжено. И ещё больше захотелось быстрей домой, мало ли что скажут, надо убедиться самим, может это было и не Ружное вовсе, а какое-то другое большое село. Но информатор уверял, что речь идёт именно о нашем селе и это известие подкосило и без того уставшие ноги. Как же жить? Где? Зима не за горами. Что с нами будет?
Это сейчас 70 километров не расстояние, а пешком их можно одолеть лишь дня за три – на большее мы уже были не способны. И все эти дни предстояло идти с тяжёлым грузом непоправимой большой беды. Надо. Другого варианта не было. И пошли, побежали с минимальными остановками для отдыха. Казалось, что ничего более не занимало за пределами этой мысли: «Быстрей домой, может всё цело, или может что-то маленькое сгорело, но дом-то стоит, как же без него».
Проезжали какую-то сожжённую лесную деревушку и я, совершенно машинально, по детской мальчишеской привычке рассматривать всякую железку, поднял с земли изношенную подкову и вдруг слышу: «Положи назад, это теперь всё наше, партизанское». Оглянулся. Около небольшого уцелевшего от пожара куста стоял мальчик, может на несколько лет старше меня, но с таким властным выражением, что у меня, почему-то, невольно всплыл в памяти эпизод из 42-го года с нашим деревенским полицаем, провозгласившим, что теперь пришла их власть и всё отныне принадлежит им. Конечно, никаких параллелей между этими двумя эпизодами в то время я провести не мог. Просто так отложилось в памяти. Сейчас же понимаю, что власть реальная (как у полицая), или внушённая, номинальная (как у того партизанского мальчика) отчётливо пробуждает у людей (может быть, за небольшим исключением), обличённых этой реальной или номинальной властью, заложенное природой желание обладать, иметь и командовать другими, даже себе подобными. «Если хочешь узнать человека, сделай его начальником», т.е. дай ему власть – такова, немного перефразированная, офицерская «мудрость». Но это так, к слову.
Не помню, с какой стороны – западной или юго-западной, мы подошли к Ружному. Увиденное заставило нас на какое-то время замереть в совершенном оцепенении. А где же наше большое село? Вместо привычной картины множества домов и улиц виднелись лишь обломки печных труб и то все чёрного цвета. Ноги отказывались двигаться даже у нас, ребятишек, обычно прытких в других ситуациях. Кое-как добрались до своей Страконки, навстречу уже попадались вернувшиеся раньше люди, с выражением безмерного горя и страдания на лицах. От нашего дома осталась лишь печь с частью трубы и больше ничего. И такая же картина слева и справа от нас.