— Я знаю, что случилось тогда… — выдохнул Дерек сквозь зубы и спросил: — какая в этом роль отца Георга?
— Он все знал… это была его идея… женить Генри, чтобы решить проблему с золотом. А потом… Родерик заплатил ему за молчание. А сейчас он потребовал от отца Георга найти моего брата Джеймса, чтоб тот объединился с герцогом Девонским и они высвободили его из твоей темницы.
— Ты сообщила очень важную новость, — проговорил Дерек, — поскольку герцог Девонский сразу же присягнул на верность королю Эдварду. Может, твой отец и не знает об этом, а, может, герцог ведет двойную игру. Король должен узнать обо всем. — Поцеловав в висок, Дерек разжал объятия. — Иди к себе, Марисоль. Позже мы еще поговорим.
Мужчина быстрыми шагами направился к выходу из конюшни, и я крикнула ему вслед:
— Прикажи задержать отца Георга! Он не должен был далеко уйти!
Весь день я провела в своей комнате, не желая ни шага ступить за ее пределы. Я не могла смотреть на украшения, подаренные отцом. Ради них, ради золота и земель Невиллов, бывший граф Десмонд пошел на бесчеловечное преступление! Я не хотела носить одежду, сшитую из тканей, привезенных им из походов! Я не хотела жить в его замке и носить его фамилию!
Я прорыдала до самого вечера, кромсая на лоскуты платья, чем привела Мэгги в неописуемый ужас.
— Пожалуйста, госпожа, прекратите! — в слезах причитала добрая женщина. — Платья ни в чем не виноваты! Святые угодники! — воскликнула она, подбирая с пола изрезанную ткань. — Прекратите же!
Узнав от меня о признании Родерика в совершенном много лет назад преступлении, служанка сначала не поверила.
— Нет! Этого не может быть! Я не верю! — мотала головой Мэгги, зажав уши, чтобы не слышать моих слов.
— Разве я лгала тебе когда-нибудь?! — кричала я, силой пытаясь отодрать ее руки от ушей. — Он сам все рассказал Преподобному, думая, что его никто не слышит!
— Вы совершаете страшный грех, госпожа! Вы раскрываете тайну исповеди! — она продолжала упорно зажимать уши, вырываясь из моей хватки.
— Ах, тайну исповеди?! То есть ты все-таки мне веришь?! — от неожиданности я отпустила ее и отступила на шаг.
— Нет! — упрямо продолжала мотать головой служанка. — Но вы все равно совершаете грех! — сказав это, женщина, всхлипывая, опустила руки.
— Если это грех, то я за него отвечу пред Господом! — я впервые орала на Мэгги и вообще на кого бы то ни было. — Но разве мой грех страшнее его?! Разве мои слова страшнее убийства многих людей?! Разве это страшнее многолетнего молчания отца Георга ради денег?!