— Ваше высочество, а почему вы вообще столько терпели, прежде,
чем насмелиться и подойти ко мне со своей небольшой просьбой? Чего
вы ждали? — Румянцев прямо смотрел на него. — Я вам сам отвечу. Вы
думали, что мы поможем вам просто так. От всей широты русской души.
И даже не попросим сказать «спасибо» за помощь. — По тому, как
потупился Вильгельм, Румянцев понял, что не ошибся. Он только
головой покачал. — Пётр Фёдорович предупреждал, что так и будет.
Поэтому я тоже не буду ходить вокруг да около. Нам нужен
протекторат над всеми четырьмя провинциями.
— Вы хотите, чтобы республика вошла в состав Российской империи?
— Вильгельм уставился на Румянцева, но тот отрицательно покачал
головой.
— Нет, разумеется. Я же сказал, протекторат. Вы не будете
принимать ни одного решения без согласования с Петербургом и любое
предложение Петербурга будете рассматривать в приоритете над всеми
остальными. Не так уж и много за возможность вообще сохранить
страну, не так ли? — Головкин посмотрел на молодого графа с
удивлением, а Криббе отвернулся, чтобы спрятать ухмылку. Сейчас
Румянцев как никогда напоминал Петра Фёдоровича. Головкин же с
Петром общался мало, и просто поражался наглости Румянцева. Граф
практически припирал штатгальтера к стенке, не давая возможности
для того, чтобы защититься.
— Это совершенно невозможно, — Вильгельм вытер пот со лба. —
Олигархи никогда не пойдут на подобный шаг.
— Хорошо, — Румянцев откинулся на спинку стула. — Если всё дело
в олигархах, то давайте просто подождём, когда их количество
сократится до договороспособного минимума.
— Что вы такое говорите? — Вильгельм смотрел на графа и быстро
моргал. — Как вообще можно о таком говорить?
— Достаточно непринужденно. Я никуда не тороплюсь. Припасов нам
хватит, чтобы ещё год как минимум здесь осаду держать. Вас я ни в
коем случае не удерживаю, можете прямо сейчас уезжать вместе с
семьей. Я всё равно возьму Голландию и установлю здесь протекторат
Российской империи, даже, если вообще ни одного олигарха или
представителя власти не останется в живых, — Румянцев слегка
наклонился, став к штатгальтеру гораздо ближе. — Вам-то какая
разница, кому подчиняться? Или вашему тестю его величеству Георгу,
или же его величеству Петру Фёдоровичу. Но сейчас я предлагаю вам
сохранить ту власть, которая у вас имеется. Пока предлагаю.
Следующее моё предложение будет куда болезненнее.