— Две тысячи гольденов. У меня нет таких денег.
— Зачем две тысячи? — не понял инспектор.
— Столько стоит фиктивный брак на три месяца.
— Что, есть такая услуга?
— Есть, конечно.
Может, попросить у него взаймы? Ох… я же с полицейским говорю!
Сейчас начнёт выпытывать, кто промышляет незаконными браками, и
объяснять, чем карается недонесение…
Даймер покачал головой.
— Вам не нужны деньги. Вы красивая девушка, неужели не найдёте
себе мужа?
— Находят то, что на дороге валяется, — не сдержалась я. — Нет,
в самом деле. У меня всего два дня. Кто согласится связать себя с
незнакомой женщиной, пусть и ненадолго?
— Я соглашусь.
Что?!
Два слова — а будто кирпич на голову уронили.
— Но я служитель закона, — продолжал Даймер, — и не нарушу его
даже ради вас, Симона.
— Что это значит?
— Это значит, что если мы поженимся, наш брак будет
настоящим.
Повисла звенящая пауза.
Надо было что-то сказать, хоть что-нибудь…
Даймер шумно вздохнул.
— Ну вот. Предложил девушке руку и сердце, а она смотрит так,
будто у меня на носу мухомор вырос. Это фиаско, я раздавлен.
Он вдруг широко улыбнулся — на этот раз ямочка на левой щеке
проступила отчётливо.
А я не могла понять, что чувствую. Облегчение? Или досаду…
Оттого что в чашке не осталось кофе, чтобы плеснуть в самодовольное
лицо напротив! Ни отчего кроме.
— Шутки у вас, инспектор, — голос предательски дрогнул.
— Какие шутки? Сейчас же пойдём в мэрию и распишемся.
Он сказал это слишком громко. Компания за столом наискосок
разухмылялась, а рыжеволосый весельчак ещё и подмигнул. Я не знала,
куда деть глаза.
Даймер бросил на стол две купюры по сорок гольденов, снял с
вешалки мою ветровку и подхватил с дивана сумку.
— Ты идёшь?
Пришлось бежать следом.
__________________
* В переводе с немецкого "сладко-горький" (от
suess— сладкий иbitter— горький).
Шагах в десяти от кофейни Даймер приостановился, оглядываясь по
сторонам — правая рука согнута в локте, поднятый вверх указательный
палец покачивается, будто стрелка компаса в поисках
направления.
— Идём осматривать главную достопримечательность славного города
Бежена… Туда!
Палец безошибочно нацелился на далёкий шпиль старой ратуши,
видный в створе поперечной улицы.
И мы пошли.
— Не понимаю, почему девушки так любят таскать тяжести? —
инспектор на ходу взвесил в руке мою сумку. — Как-то в катакомбах
Хрустального города мне пришлось выручать из беды одну прекрасную
даму. У меня была суб-карта, я неплохо умел её читать и хотел
исследовать подземелья самостоятельно, а она отстала от экскурсии и
заблудилась. Забрела на берег Русалочьего озера, пришла в восторг
от тамошних голубых камней и решила унести с собой, сколько сможет.
Естественно, её рюкзачок с добычей пришлось тащить мне — часа два,
пока мы не вышли к людям. Думаете, я заслужил поцелуй
благодарности? Ничего подобного. Она забыла обо мне в ту же
секунду, как увидела своих родителей. Мне было девять лет, ей семь.
Потом она, правда, прислала мне открытку, но к тому моменту я уже
был влюблён в другую — мою десятилетнюю соседку с роскошным рыжим
спаниелем.