Вот они и пошли — Алкмена и две смуглые широкобедрые
рабыни-финикиянки.
Базар, находившийся в нижней части города, встретил женщин
шумной многоголосицей, криками зазывал, пестрым разноцветьем одежд
и оттенков цвета кожи; ну и в первую очередь всевозможными
ароматами — от благоухания персиков и миндаля до резкого запаха
свежей рыбы.
Сперва Алкмене захотелось фруктов. Она долго выбирала
приглянувшиеся ей гранаты, чей разлом блестел рубиново-красными,
сочными, сладко-терпкими зернами; потом купила сушеной дыни.
Оказавшись рядом с рыбными рядами, она замедлила шаг, принюхалась и
раздумала брать рыбу, свернув к мясникам, — где на узловатых шестах
были развешены разные копчености, к которым Алкмена в последнее
время пристрастилась.
Рабыни покорно следовали за хозяйкой.
Вот тут-то к ним и привязался нищий. Невысокий, тощий, в грязной
до неимоверности хламиде с капюшоном, из-за которого лицо
попрошайки все время оставалось в тени.
— Подайте убогому калеке! — завывал нищий за спинами женщин,
хватая рабынь за одежду (выглядел нищий при этом вполне здоровым).
— Подайте ради Зевса! И ради Аполлона! И ради Афины! И Диониса! И
Гермеса! И Артемиды! И… и всех остальных! Ну подайте! Ну что вам
стоит?! Подайте!..
Богов было много, и оборванец мог перечислять их бесконечно,
поэтому Алкмена попыталась отвязаться от попрошайки, сунув ему
самый мелкий гранат — и зря. Нищий тут же понял, что здесь есть чем
поживиться, и заканючил с новой силой.
Тогда Алкмена попробовала не обращать на нищего внимания — и,
как ни странно, ей это удалось. Тем более когда она остановилась
возле шестов с фессалийскими копченостями. Алкмена долго и
придирчиво выбирала кусок получше, а чернобородый толстяк-продавец
непрерывно расхваливал свой товар, косясь на завидные бедра рабынь,
— и от его болтовни и запаха продымленного мяса у Алкмены
закружилась голова, так что она, кажется, ткнула пальцем не в тот
кусок, который уже почти выбрала, а в соседний, малость
подозрительный.
Толстяк расторопно снял указанный кусок, рассыпаясь в
любезностях, одна из рабынь подставила было корзину — как прямо
из-за ее спины выскочил умолкший и потому всеми забытый нищий.
Он выхватил у торговца его копченую козлятину, отпрыгнул назад
и, брызгая слюной, вцепился в мясо желтыми зубами, гримасничая и
поглощая украденное с невероятной быстротой.