— Старец, чтоб я никогда тебя впредь не видал громогласным, —
Амфитрион для пущей убедительности заговорил языком бродячих
певцов-аэдов, не зная, что почти дословно предугадал высказывание
одного из будущих героев Эллады, которого в конце концов в ванной
зарежут его собственная жена и ее любовник. — Толком давай говори и
меня ты не гневай — да здрав возвратишься! Понял?
Старец поспешно закивал плешью и знаками показал: дескать, понял
и впредь не буду.
— Отмеченная Зевсом… — донеслось из-под ладони.
— Это мы и сами знаем, — Амфитрион убрал ладонь и грозно обвел
взглядом собравшихся. — Что еще говорил Тиресий?
— Он говорил, — запинаясь, пробормотал жрец, — он говорил… что
Громовержец объявил олимпийцам, будто с этого часа никогда не
прикоснется к земной женщине. Только неясно почему…
— Ну, это как раз ясно, — буркнул Амфитрион.
Жрец недоуменно воззрился на него.
— Потому что лучшей женщины Зевсу уже не найти! — Амфитрион
возвысил голос, чтобы дошло до всех. — Нигде и никогда! Такой
прекрасной и… такой целомудренной, что богу пришлось принимать
облик ее мужа для достижения цели! Теперь ясно, тупицы?!
Он еще раз оглядел их — солдат, жрецов, рабов, подолгу
задерживая взгляд на каждом лице.
Всем было ясно.
Всем было совершенно ясно.
— Есть хочу, — Амфитрион потянулся всем телом, как человек,
закончивший утомительную работу. — Эй, Гундосый, расстарайся…
И покровительственно подмигнул жрецу.
Тьма.
Вязкая, плотная тьма с мерцающими отсветами где-то там, на самом
краю, в удушливой сырости здешнего воздуха — приторного-теплого и в
то же время вызывающего озноб.
Багровые сполохи.
Гул.
Ровный шелест волн Стикса.
Дыхание глубин.
Где-то падают капли воды.
Все.
И всегда было так. Только так.
* * *
— Мы пришли, Сестра. Ты можешь говорить.
— Спасибо за разрешение, Старший, — в женском голосе сквозит
явная издевка. Так иногда блестит бронза кинжала в складках
воздушного пеплоса.
В ответ — молчание. Падение капель. Ровный шум Реки.
— В Семье — разлад, Старший.
— Знаю.
— И знаешь, кто виноват?
— Знаю. Каждый винит другого.
— Это суесловие, Старший. Ты не хуже меня понимаешь, что во всем
виновен Младший.
— Твой Супруг, Сестра. И мой брат. Кстати, и твой тоже.
— Да, мой Супруг. Мой Супруг — но он виноват! Он и его сын от
смертной, который родится сегодня!
— В чем же может быть виновен еще не рожденный ребенок?