Встречные провожали меня любопытными
взглядами. Ведь я был один и явно не походил на обычного
путешественника.
Солнце уже поднялось над горами,
когда на фоне неправдоподобно синего неба появился первый молельный
камень. Огромный черный валун, на котором были искусно выбиты, а
затем раскрашены белой краской древние символы, стоял в окружении
красных цветов и густой зеленой травы. Его контуры напоминали
очертания горы, возвышающейся за ним.
Я остановился рядом ненадолго. Мне,
как всегда, захотелось коснуться белых иероглифов. Приложив ладонь
к теплой шершавой поверхности, я закрыл глаза, вспоминая ночное
происшествие.
«Чувства – основа души, – часто
повторял Уолт, – мы должны строить свою жизнь так, чтобы
испытывать их как можно полнее. Чем они глубже и ярче, тем больше
силы дают нам. Но кроме этого «сила души» требует особой
ответственности и соблюдения некоторых правил. А их каждый из нас
устанавливает для себя сам».
Моим правилом было – относиться с
почтением к неведомой силе, живущей в этих горах. Иногда меня
слышали, иногда нет. Но почти всегда возвращали утраченное
спокойствие.
…Негромкий щелчок и яркая вспышка
отвлекли от размышлений. Я обернулся и увидел девушку с дорогой
фотокамерой, все еще направленной в мою сторону.
– Извините, – произнесла
она на международном без капли смущения или вины в голосе. – Я
вас сфотографировала. Уж очень колоритно вы смотрелись на фоне
этого камня. Вы, кажется, молились?
– Нет, – ответил я на том
же языке, рассматривая незнакомку. – Просто задумался.
Очень хорошенькая и самоуверенная.
Темно‑русые волосы повязаны яркой косынкой, футболка туго
обтягивает грудь, короткие шорты открывают длинные, стройные ноги.
Но загар на них не местный – явно морской, бархатно‑золотистый.
Солнце Кайлата делало кожу очень темной, часто сероватой.
– Вы откуда? – спросила
туристка, также внимательно рассматривая меня из‑за черных очков,
надежно скрывающих ее глаза.
– С Гойо.
– И как, поднялись? На самый
верх?
Я машинально отметил, что она говорит
бегло, но чуть тверже, чем нужно, произносит букву «р», а еще
иногда растягивает гласные – значит, уроженка северных островов…
Только у них был такой характерный легкий акцент, отличающийся от
выговора материковых жителей.
Эта привычка – вслушиваться в речь
окружающих и анализировать ее, давно стала частью моей натуры. И
она давала мне возможность больше узнавать о людях, не задавая
лишних вопросов. Любой человек мог рассказать мне историю своей
жизни, бросив всего лишь несколько обыденных фраз.