– Пять, – ответил Ранпур,
подумав, и добавил с самым искренним видом: – Только для тебя.
Если бы у меня было время
торговаться, я бы постарался сбить цену, но теперь приходилось
торопиться.
– Хорошо. – Я отдал ему
деньги и получил увесистый мешочек.
– Когда будешь в следующий
раз? – спросил хозяин, задумчиво глядя на темнеющие горные
склоны.
– Не раньше чем через
месяц, – ответил я, убирая топазы во внутренний карман
куртки.
– Лучше через два, –
откликнулся он. – Шахты совсем плохими стали. Мало камней.
Придется из‑за перевала возить.
Это вполне могло быть правдой. За
последние несколько лет крупных топазов стало гораздо меньше, а
мелкие потеряли весь блеск.
Ранпур кивнул мне на прощание и
неторопливо направился к дому. А я быстро пошел прочь. В ближайший
поселок до темноты мне было точно не успеть, но я знал, где можно
переждать ночь.
Видимые вершины гор все еще были
освещены чистым розовым светом, однако в ущельях уже клубились
густые сиреневые сумерки. Воздух стал влажным и густым. Пыль,
висящая над дорогой, осела, и теперь, спешно спускаясь вниз со
склона, я вдыхал запах осенней листвы и тумана.
Тишину нарушало лишь негромкое
журчание реки на дне ущелья и звук моих шагов.
По краю обрыва росли редкие сосенки и
кусты барбариса, усыпанные красными продолговатыми ягодами. Туман,
поднимающийся снизу, окутывал их серым облаком. И каждое новое
дерево становилось похоже на призрака, скорбно склоняющегося над
пропастью.
Я прибавил шаг.
Говорят, что когда‑то в незапамятные
времена над этими горами пролетала птица Сиал‑чари. Тень от ее
крыльев накрывала поселки, и с тех пор с наступлением темноты их
жители стали превращаться в кровожадных хищников. А поскольку полет
этой мифической птицы был весьма неровным, узнать, каких поселений
коснулась ее тень, можно было только на личном опыте.
Впрочем, иногда мне казалось, что эта
тень лежит и на всем цивилизованном мире, в котором я жил до того,
как пришел в горы. Хотя мои соотечественники не охотились за
поздними путниками после захода солнца и не устраивали кровавых
оргий над их расчлененными телами.
Тропинка круто спускалась со склона.
Вершины гор тонули в густых облаках. По обе стороны от узкого пути
нависли обросшие разноцветным лишайником камни, а между ними
торчали пучки подсохшей травы.