-- Шамшер Бурхан
ан-Имр, из сабель квартала Патайя. А убийца... ну, в общем, под
подозрением...
Он все не мог
договорить, и когда наконец решился, то вид у Шешеза был такой,
словно он сам себе удивлялся.
-- Под подозрением --
Тусклые.
Это было равносильно
тому, что сказать: "Под подозрением ночной ветер." Или:
"Подозревается призрак Майского Ножа". Или еще что-нибудь в этом же
духе...
По позе Гвениля было
хорошо видно, как относится прямолинейный эспадон к такому, мягко
говоря, странному заявлению. А вот Махайра внезапно оживился и с
интересом ожидал продолжения.
А я понимал, что не
зря Шешез вчера приходил ко мне в гости, и не зря сейчас он
перестал ломать комедию и заговорил всерьез.
Поросший лесом Лоулез
-- родина Гвениля и его братьев -- где на редких холмах возвышаются
сумрачные замки с пятью сторожевыми башнями, или масличные рощи
Кимены, где жили родичи Махайры -- в Мэйлане уже успели забыть,
забыть и снова вспомнить то, о чем Лоулез и Кимена только сейчас
начинали узнавать. Да и сам Кабир был все-таки поближе к Мэйланю --
я имел в виду близость скорее духовную, чем простое количество
верблюжьих перегонов -- и поэтому Шешез сумел решиться...
Ладно, пару часов
назад я согласен был поверить, что Фархад иль-Рахш мог застать
времена Диких Лезвий. Но многие ли поверят мне, если я заявлю во
всеуслышание, что я много лет тому назад бежал из Мэйланя,
повинуясь велению старейшин, решивших спасти молодежь от
Тусклых?!
Бежал вместе с
Да-дао-шу, вместе с яростными Сизыми Лепестками, вместе с
единственным наследником Орлиного Когтя крюком Цзяньгоу! Бежал,
оставляя за собой старейшин Высших родов Мэйланя, которые силой
отослали нас -- свою надежду на возрождение в случае поражения!
Нет -- в случае того
неясного, что гораздо хуже поражения... потому что кто поверит?
Никто... Даже я -- я ведь и тогда не верил, хоть и послушался, и
сейчас... страх это, а не вера.
-- Что ты знаешь о
Тусклых, Высший Мэйланя Дан Гьен? -- тут же спросил Шешез,
подметивший мое состояние.
И уже другим
звоном:
-- Расскажи,
Единорог... пожалуйста.
И я заговорил.
-- Никто достоверно не
знает, как рождается Тусклый клинок, или как родившийся Блистающим
становится Тусклым. Иные говорят, что когда ломается и погибает
Блистающий, то перековывают его в тайных кузницах и закаливают в
крови зверя дикого, зверя домашнего и в крови Придатка, не
достигшего совершеннолетия. И тогда возрождается Блистающий, но дик
нрав его, а клинок тускл и горяч. А еще говорят, что Блистающий,
вкусивший плоти Придатка по третьему разу -- будь то умысел или
недомыслие -- тускнеет в течение полугода, но если примет он
участие в пяти честных Беседах и двух турнирах с сильнейшими себя,
то вновь заблестит он и отвыкнет от вкуса запретного. Разное
говорят и о разном молчат... Слышал я, что даже новорожденный
Блистающий прямо при закалке потускнеть может, если в смесь глины,
речного песка и угольной пыли подмешать пепел от сожженного
Придатка, умершего до того не своей смертью...