За два дня до этого разговора мы с Катрионой застали маркизу
Дропис, которая угождала графу Пуфису в Желтой гостиной за
портьерой. Мы рассмотрели только зад графа, высовывающийся из
расходящихся складок, а маркизу и вовсе узнали по голосу. Не поняв
происходящее, мы все же верно расценили, что наше присутствие
сочтут неуместным, и мышками выскользнули из комнаты.
Муж маркизы был большим, пузатым и с красными щеками. Граф
Пуфис, напротив, высок, худощав и с вечно недовольным выражением
лица. Мне очень не хотелось угождать ни пузатым, ни вечно
недовольным, и наша троица решила показать маркизе всю степень
негодования принцессы. Магия у нас с Катрионой еще только начала
проявляться, но ее хватило на создание зачарованных блесток,
которые мы подсыпали в пудру благородной дамы. Блестки проявлялись
через час, переливаясь нежным фиолетовым оттенком. В тот день мы
узнали, что некоторые леди используют отдельную баночку пудры для
шеи и ниже. Маркиза появилась на ужине в лиловом платье и после
закусок засверкала. Вышло вполне симпатично. Может быть, никакого
скандала бы не было, если бы сияние распространилось только на
декольте маркизы Дропис и пальцы ее супруга, но вдобавок граф Пуфис
щеголял фиолетовыми переливами на подбородке и носу.
На следующий день дядюшке Катрионы поступил заказ на магические
блестки. К досаде кавалеров мода на сверкающее декольте
продержалась до конца сезона.
Чем старше я становилась, тем больше поучений старались влить в
мои многострадальные уши, и тем изобретательней я выражала свое
неудовольствие.
Папенька быстро понял, что лишать меня сладкого бесполезно (надо
будет — умыкну плюшку с кухни), розги Инжектус запретил ("Ваше
Величество, помилуйте, дворец точно не устоит!"), а из его тирад,
воплей и угроз я лишь добываю новые выражения.
Перестать докучать мне увещеваниями о благопристойном будущем
никто не догадался.
Со временем я стала видеть во дворце больше, чем мне хотелось.
Когда та же маркиза Дропис подсыпала песку в туфли второй любовнице
Пуфиса и отправила письмо без подписи его жене, начитанная Сабина
процитировала басню "Кусала жаба гадюку". Но когда баронесса
Кратмонг дала пощечину горничной, которую барон Кратмонг взял в
привычку щипать за разные места, мы привели в исполнение хитроумный
план. Вскоре барон Кратмонг отправился лечить пошатнувшиеся нервы
на побережье, а баронесса удалилась от Двора, дабы молитвами богине
здоровья Гигии избавиться от некоего недуга, о котором шептались
так тихо, что даже мы не расслышали. Зачарованные простыни творят
чудеса.