Это было намного интереснее нравоучительного романа Белла.
Впрочем, Белла я давно вычеркнула.
Дженкинс назвал "Исторические хроники в изложении мэтра
Альвалиса". О, милорд, все же хотите произвести на меня
впечатление. Но по насмешливому взгляду я поняла, что лорд Дженкинс
не попался в ловушку, а зашел в нее, словно в гостиную на званом
вечере, и с комфортом расположился.
Книгу эту я, действительно, знала и любила. Как раз позавчера
собиралась взять ее перечитать, но кто-то перехватил ее раньше
меня. Возможно, что и Дженкинс. Но в любом случае, я с
удовольствием выслушала его изложение битвы при Ксебераньше.
В тот раз наши давние противники галнийцы, получив впервые отпор
от объединенных сил Ангории и Эдачии, сделали вид, что наш остров
им вовсе и не нужен, а воевать они собираются с Тахтинской Империей
— своим соседом по материку с другой стороны. Ради этого галнийцы
перерисовали карты, будто часть Тахтинской земли некогда была
Галнией, и двинули войска. Армейским картографам был дан приказ
вымарать все с той местности и написать лишь, что здесь была
Галния. Добросовестные военные выполнили все, как сказали:
уничтожили обозначения селений и городков, и лесов, и рек, и болот.
Конечно, галнийские войска подозревали, что в тех краях вовсе не
пустыня, и разведка вовремя докладывала о реках и лесах, а дорога —
вот она, видна под ногами. Правда, куда она ведет, не всегда было
понятно, но как-то справлялись.
Беда случилась, когда войско остановилось на очередной ночлег в
болотистой местности, а некоторые отряды прямо в болотах. Глухой
ночью замерзшие и грязные кавалеристы решили разжиться в ближайшем
селении чем-нибудь согревающим и вытащили из единственной таверны
все бочки. Добравшиеся за ними пехотинцы потребовали свою долю, но
кавалеристы ответили... что они ответили, автор привести не
решился, лишь упомянул, что некоторые офицеры пехоты не стерпели
оскорблений в сторону своих матерей и бабушек. Кто первый решил
применить аргументы физического свойства, осталось неизвестным, но
вскоре улицы городка захватила драка между кавалеристами и
пехотинцами. Удивленные тахтинцы попрятались по домам, предоставив
галнийцам выяснять отношения между собой. Один из пехотинцев
вскочил на лошадь и кинулся к войскам с криком "наших бьют", после
чего упал с коня, потеряв сознание. Увидев пострадавшего пехотинца
на чужом коне и услышав его слова, в лагере решили, что случилось
нападение войск тахтинской империи. Возвращавшихся от селения
кавалеристов и пехотинцев приняли за врагов, а их крики — за
воинственный клич. Началась всеобщая неразбериха. В попытке
остановить хаос некий офицер выстрелил из магострела вверх, но
сделал это рядом со штандартом полка. Отскочивший от навершия
штандарта свинцовый шарик сбил запор на загоне для лошадей и тут же
разорвался, поскольку имел магический заряд. Перепуганные лошади
разбежались по лагерю и внесли свою долю во всеобщую сумятицу.
Только с рассветом удалось разобраться в творящемся бедламе.