- Шасси... выпускаем... на раз... два,
- специально делая разрывы между словами, скомандовал Швабрин. Этим
он давал мне время нащупать кран шасси.
Обороты контролировать надо, чтобы не
было сильной потери скорости. Сейчас тряска будет немного, по
педалям побьёт. Это нормально при выходе взлётно-посадочных
устройств.
- Третий, крен 30°, скорость 450...
установили. Паашли!
Разворот будет влево, а значит, я иду
с принижением относительно Швабрина. Выпускаем закрылки, и далее
начинаем снижаться с вертикальной 3 м/с. К четвёртому развороту
нужно уже занять 300 метров.
- Сопка, 814й на четвёртом, заход
парой с посадкой.
- 814й заход, - ответил руководитель
полётами.
- Влево, крен 30°, не снижайся.
Паашли! - спокойно говорил Швабрин. - Сопка, не мешать.
Вышли из четвёртого разворота. Поздно
начал прибирать обороты, поэтому и поравнялся с
Федоровичем.
- Обороты 65 и продолжаем уменьшать.
Не резко. Ручку слегка на себя. Сейчас пройдём дальний.
Сработал маркер дальнего привода. Даже
в таком шуме воздушного потока звуковое обозначение пролёта слышно
отчётливо.
- Выравниваем. Подходим к полосе.
Взгляд влево и вперёд.
Обороты уменьшаю на «Малый газ», ручку
ещё на себя, чтобы аккуратно приземлить самолёт на основные
стойки.
- Касание... и теперь нос. Тормозной
выпускай.
Выпускаю, да только торможения
нет.
- Оборвал парашют, тормози, - спокойно
сказал Швабрин, который уже не движется со мной
параллельно.
Торможу, но чувствую, что не так
останавливается самолёт. Перед собой ничего не видно из-за
растрескивания передней части. Мимо пронеслась вторая
рулёжка.
Убрал закрылки, а тормозной рычаг
отпустил полностью. Автомат растормаживания выключил и снова давлю
на рычаг. Не помогает.
- Аварийно тормози. С полосы уйдёшь, -
подсказывал мне помощник руководителя полётами.
Рычаг управления двигателем в
положение «Стоп», и торможу аварийно.
Самолёт немного начинает носить по
полосе. Главное, чтобы Швабрин позади меня не догнал.
Вроде всё замедляется. Вот третья
рулёжка справа от меня, но скорость уже не такая. До конца полосы
остановлюсь. Скорость к четвёртой рулёжке снизилась достаточно,
чтобы можно было сходу войти в поворот. По инерции так я и съехал.
Проехав несколько метров, мой самолёт, наконец-то,
остановился.
- Всё равно, это лучшая работа в мире,
- сказал я вслух, скидывая с себя гермошлем.