Вскоре она зашла на пролёт, где сильно пахло варёной картошкой,
прошла в сторону низкой деревянной хижины и слабым движением
открыла дверь. Сима Фэй нахмурился. Что теперь?
Размышляя над возможными вариантами, он вдруг услышал обрывки
разговора, который немедленно привлек его внимание. Сима
ретировался в заросли и прислушался.
Говорили рабочие, тащившие увесистые мешки:
— Слыхал?
— Что?
— Мелкая Лу оказалась воровкой.
— Правда?
— Ага. Причём украла у ученика секты. Книжку, вроде.
— Да ты что?!
— Ага, про это все теперь знают. Старуха Лу кричала так, что аж
окна дрожали.
— А такая тихая девочка была...
— Но с гнильцой. Бывает. Она отнекивалась, говорила, что ей
«подарили», но ясное дело, что она врёт. Кто в такое поверит?
— Её же теперь вздёрнут...
— Видимо так. Жалко старуху Лу. Она ж невиновата, что ребёнок
дрянной оказался...
Мужчины прошли в сторону, а нескольку секунд спустя фигура в
зарослях опустила голову и стала задумчиво поглаживать
подбородок...
...
...
...
Репутация Лу Инь, если такая вообще была, действительно понесла
серьёзный ущерб после этого происшествия.
До сих пор прочие слуги, которые работали на кухне, знали её как
«ту самую девчонку, за которой присматривает старуха Лу». Тихую,
невзрачную, совершенно непримечательную серую мышку. Иной раз к ней
испытывали жалость и предлагали помощь в работе; она всегда
отказывалась и старалась выполнять все поручения своими силами, что
прибавляло к списку её характеристик «трудолюбивая» к великому
негодованию бабушки Лу и вообще немного склоняло чашу общественного
мнения в её пользу... Но теперь про это забыли.
Теперь слуги говорили только об одном: что девочка оказалась
воровкой.
Многие слуги подворовывали с кухни, и обыкновенно на это
смотрели сквозь пальцы, однако Лу Инь совершила непростительный
проступок: она украла у настоящего ученика, и теперь все оживлённо
обсуждали предстоящее наказание.
Вариантов было великое множество, начиная от сотни ударов
палкой, что, разумеется, убьёт такое хрупкое создание, и заканчивая
позорным изгнанием с горы — исход, разумеется, тоже смертельный,
ибо очень маловероятно, что хилая девчонка сможет найти себе работу
и приют.
Ну и разумеется всегда оставалась вероятность прощения.
Секта Жемчужного Истока была довольно милосердной. В отличие от
Школы Таинств, предатели которой принимали яд, и Секты Огненной
Горы, которая публично четвертовала слуг и даже собственных
учеников даже за самые незначительные проступки, здешнее Бюро
Порядка часто прощало первую и даже вторую оплошность.