Мои глаза вмиг расширились.
Имя? Это имя! Все-таки, похоже,
старик и был тем, кого я недавно встретила в лесу, а если так,
то... он ведь был не один! Кого он зовет?!
Ответ на свой вопрос я получила очень
скоро.
Сначала я услышала тяжелые шаги, а
после в часовне появился еще один человек. Выше и моложе, судя по
телосложению. Давно не юноша, далеко не старик. Человек постоял
возле распахнутой двери, заторможенно глядя на старика, потом
двинулся сюда.
Чем ближе он подходил, тем лучше я
могла его рассмотреть. Его борода и волосы не были такими длинными,
как у старика, и в них не было заметно седины – рыжевато-бурые,
сальные, словно свалявшиеся. Мой взгляд мазнул по рукам, покрытым
коркой грязи, по лохмотьям, в которые он был одет, и остановился на
глазах – белых, абсолютно белых. Они выделялись на почти черном от
грязи лице.
- Сын, - просипел старик, когда тот,
кого он называл Хейлом, подошел ближе. – Должен продолжить род.
Должен взять жену.
Он говорил короткими несвязными
фразами, и я не сразу поняла, что означают его слова. Пока старик
не посмотрел на меня белыми глазами и не добавил:
- Здоровая женщина. Сегодня станешь
женой Хейла.
И, продолжая смотреть на меня
мертвенным взглядом Пустого, отвел руку в сторону. Проследив за его
указательным пальцем, я в ужасе замотала головой. Изо рта вырвался
почти беззвучный шепот:
- Нет... нет-нет-нет...
Ворох сухих листьев поверх куска
ткани на полу – эту постель старик готовил не для себя.
Он готовил ее для меня.
Понимание того, зачем я понадобилась
Пустым, прошило мое сознание тысячей острых игл. Молодой выгорень
наклонился и, схватив меня руками за лодыжки, потянул за ноги по
полу к «брачному ложу».
Я завизжала.
Я схожу с ума... Демоны всей Архарии,
я схожу с ума! Не верю, что это происходит со мной... Не верю, не
хочу верить... Помогите, кто-нибудь, помогите!..
Мои мысли путались. Где-то в своем
сознании я слышала собственный голос, который говорил с кем-то,
звал кого-то, умолял. Но в реальности... В реальности меня хватило
только на то, чтобы беспрерывно визжать, срывая голос, надрывая
связки.
Выгорни – отец и сын – принесли в
свое убежище, в заброшенную старую часовню, молодую женщину – меня,
– потому что у них была цель.
Продолжить род.
На затворках сознания я понимала, что
желание это брало свой исток из тех времен, когда старик Пустой еще
был человеком.