- А так даже лучше! - Обрадовался дезертир, расстегивая
матерчатый ремень на форме со споротыми знаками различия. – Полежи
спокойно, а я тебе сделаю приятно! – Проговорил он дрожащим от
вожделения голосом, придавливая мое тельце своей тушей. Как только
его руки оказались заняты, втыкаю тесак в его бочину и добавляю
ударом ладони по рукояти, не сумев загнать лезвие сразу на всю
глубину.
- Шо таке! – Поросячьи глазки вылезли из орбит и, по свинячьи
взвизгнув, он пополз на коленях из моего укрытия. – Ой, мамо! Як
больно! – Он прополз несколько метров, оставляя кровавый след на
лесной подстилке, и засучил ногами в предсмертной агонии.
- Вот, гад! Испачкал всего и место испортил! – Брезгливо вытащил
из затихшего тела немецкий штык и пошел отмываться к реке пока
кровь не схватилась на одежде.
Дезертир-педофил сминусовал две банки консервов, но взамен
оставил неплохую финку, трехлинейку с тремя патронами и скатку
шинели, которой я обрадовался больше всего, так как она была
совершенно новой, видать полученной перед самым началом боевых
действий. Поколебался чуток, но все же решил забрать с собой
винтовку. Припрячу на новом месте, авось пригодится. В дальнейшем
жестоко пожалел о своем решении, когда повешенное на детскую шею
оружие стало цепляться за ветки и кусты, задерживая итак неспешное
продвижение по густому лесу. В конце концов не выдержал и, увидев
приметное дерево, затащил его на верх повесив дулом вниз, чтобы не
залило дождем. Дальше также держась реки шел, прислушиваясь к
птичьим трелям, которые могли подсказать о присутствии посторонних
в лесу. Неожиданно путь пересекла еле заметная тропинка, идущая от
реки вглубь леса. Видно было, что по ней давно не ходили, поэтому
решил пройти вдоль нее, вдруг выведет к чему-нибудь
интересному.
Чуйка меня не подвела и вскоре показался темный сруб под
могучими соснами, скрытый подлеском с трех сторон, кроме той, что
была обращена в мою сторону.
- Избушка – избушка… Молодец, что повернулась… - Пробормотал,
разглядывая подпертую колодой дверь, сбитую из толстых плах. Дверь
открывалась наружу, свидетельствуя о бесснежных зимах или по
крайней мере умеренных, в отличие от северных краев, где двери
делались открывающимися исключительно внутрь. Откинул колоду и
потянул висящую на кожаных петлях дверь, которая на удивление легко
поддалась, являя свое деревянное нутро с широкими нарами, сложенную
из камней печку с чугунной плитой и стол – близнец открывшейся
двери, поражая своей монументальностью и натертой поверхностью
темного дерева припорошенного белесой пылью. Это я удачно зашел!
Разглядываю полку с стоящей на ней керосинкой и чугунную сковороду
с котлом и чайником, сложенными на печке. Небольшой ларь под полкой
порадовал несколькими мешочками крупы, спичками, четырьмя мисками с
деревянными ложками, бутылкой керосина и почти полной пачкой
крупной соли. Есть бог на свете! Зря я на него наговариваю! И свин,
пусть его черная душа покоится с миром, мне невольно помог,
заставив двигаться дальше.