– Все так, – вздохнул Хантингтон, –
все так… Но, Збиг, боюсь, что, решая эти частные задачи, мы откроем
ящик Пандоры и заодно вызовем демона... Через двадцать лет мы
получим противостояние не по линии «Восток-Запад» с все же
вменяемым оппонентом в Кремле, а на линии «Север-Юг» с толпой
религиозных фанатиков. Как бы нам не пришлось с грустью вспоминать
о благословенных временах Брежнева.
– Пусть, – с усмешкой отмахнулся
Бжезинский, – нам бы Советы забороть, а об исламских фанатиках
пусть голова пухнет у следующего поколения политиков.
– То, что в итоге неизбежно будет
похоронена разрядка, а курс на сотрудничество с СССР будет признан
несостоятельным, тебя, очевидно, не беспокоит, – начал рассуждать
вслух Самюэль, – но ведь тут придется поддерживать вполне
враждебные нам политические течения и режимы, желающие буквально
убивать американцев. Вещь скользкая с любой точки зрения. Ты не
боишься, – прищурился Хантингтон, – что каждый труп американца в
Иране, если там дойдет до обострения специальных игр и оперативных
комбинаций, повесят на тебя? Да тот же Мойнихен?
Збигнев криво ухмыльнулся,
демонстративно-медленно поднял вытянутую руку над чайным столиком,
медленно сжал кулак и так же медленно опустил его на стол, словно
что-то придавливая:
– Carthaginem esse delendam!
– Понятно, – у Хантингтона наконец
получилась одобрительная улыбка. Потом глаза его хитро блеснули
сквозь щелки припухших век. – А от меня-то ты чего
хочешь?
Збигнев свел ладони, задумчиво
постучал кончиками пальцев друг по другу, потом посмотрел прямо в
глаза собеседнику и твердо сказал:
– Поддержки в Совете национальной
безопасности перед президентом по этому вопросу.
Хантингтон посмотрел на него
удивлено.
– То есть, - сказал с сомнением в
голосе, – ты хотел бы моей поддержки в СНБ перед президентом против
сенатского комитета в делах, явно задевающих интересы Израиля?
Невозможно, ты сам все понимаешь. Несопоставимые весовые категории,
даже если действовать через президента. Особенно сейчас...
Республиканцы вообще могут нацелиться на реванш за отставку
Никсона.
– Погоди, – Бжезинский помахал
успокаивающе рукой, – я, все же, не первый год в Вашингтоне. Я не
собираюсь размахивать флагом, де, давайте «сольем» шаха, потому что
Хомейни лучше уязвит Советы. Это, конечно, было бы глупостью. Но ты
же понимаешь, что моя позиция в Администрации позволяет, к примеру,
тихо придерживать наиболее громкоголосых защитников Пехлеви? Просто
мы могли бы вроде как порознь им оппонировать, опираясь на вполне
разумные доводы. К примеру, шах давно уже закрывает глаза на
деятельность коммунистов из ТУДЕ и, вообще, глядя на Афганистан,
готов сейчас работать с СССР даже в столь чувствительной для нас
области как военная. А поставки вооружений – это и советники,
которые заодно – советская резидентура. Это же разумная оппозиция
Вэнсу и Госдепу?